Вертикальная радуга

Мы опять переглянулись. Согнали с табуретки девушку, поиграли в пирамидки — соорудили из ящиков стол и прижались ушами к тонкой фанерной перегородки, подслушивая чужие секреты.

Опер обрабатывал парня планомерно, верно, со знанием своей работы.

— Дело? Какое дело? Если и будет дело, то я из него сделаю «глушняк». Понял?

Сид неразборчиво что-то промямлил. Лейтенант зашептал со свистом в ответ быстро и уверенно. Пауза. Свистящий шепот и неожиданно громкая речь:

— Да я тебе прямым текстом говорю. Понял? Хочешь, они к тебе сейчас прейдут и купят самую дорогую водку? Хочешь?

— Что? Пять швов на голове стоят бутылки водки?

— А что ты хотел? — опешил лейтенант.

— Денег… — неуверенно сказал Сид.

— Денег? — В голосе было столько удивления, что мы вздрогнули. — Ах, денег. А ты хочешь сесть? Хочешь дела? Пожалуйста! Я ведь могу и всё по-другому организовать. Не ясно, чтобы ты наделал тросточкой. Ой, как не ясно. Так, что давай, купим тебе водочки и успокоимся. Или ты хочешь коньяка? А? Давай коньяка? А?

— Давай будем писать бумажку.

— Ладно. Давай будем. Пиши. Всё пиши! Как было.

Они замолчали минут на пять.

— Здесь даты не ставь! — распорядился лейтенант, — ну, пока, студент.

Опер вышел из ларька, не прощаясь, через пару минут вернулся к ларьку.

— Эй! Вы там. Дайте что ли хоть банку пива. В горле пересохло.

— Пожалуйста! — Руслан был быстр. — Пожалуйста. — Сам обтер баночку пива.

— А что это ты суетишься? А покажи мне лицензию на торговлю. Ага. — Мент пил пиво, изучая бумаги. Потом швырнул их в окно и ушел навсегда. Гордый и железный. Больше его никто никогда не видел. Мы заглянули в закуток. Сид продолжал сидеть и грустнел на глазах.

Мы молчали. Потом парень поднялся. Взял две бутылки водки и, улыбаясь на прощанье, сказал:

— Да. Времена.

После его ухода долго пахло лекарством и ложью.

А я так и не мог встретиться с Симой!

Одно накладывалось на другое. Злополучный лимонад, который мы отдали на реализацию в оптовый магазин, завис и, когда нам удалось выдернуть деньги, оказалось, что доллар опять скакнул, и мы не поимели «пенки». Жирной и ощутимой. Прибыль не отвечала нашим интересам, тем более запросам. Нас грабил порядок, существующий в стране. Биржа и инфляция, будь она не ладна.

— Государство, — говорил Руслан. Глаза его делались узкими, и лицо приобретало отстраненный вид. — Налоги. Ждите.

Я согласно кивал головой. «Ждите!» Мы вели ларьки четко и грамотно, каждые десять дней обнуляя кассы и печатая нужные нам суммы на чеках. Какие налоги? По документам выходило, что мы работаем в минус. Гарик нас хвалил и присылал к нам учиться старшего брата из дятлов. В этом парне я видел полную противоположность и целый ряд положительных качеств. Его портила только фамилия.

На магазин не хватало денег. Мы решили работать, как Гарик — гонять машины из Питера, раскидывать основной груз по ларькам, остальной товар по друзьям и знакомым. Не так выгодно и быстро, но верно и без ошибочно. Кто мог нам помочь? Конечно, Гарик! Он внимательно выслушал наше предложение, нарисовал нам финансовую схему и вынес встречное предложение: мы даём деньги ему, он их прокручивает и, предположим с пятерки, если она у нас есть, отстегивает нам двести пятьдесят баксов каждый месяц. Мы подумали и дали ему десять. Каждый по пять. Мне немного было грустно расставаться с деньгами, но я видел блеск в глазах Руслана — это было сияние счетчиков, которые с неимоверной скоростью вращались.

— Не переживай! Это же Гарик! — говорил Руслан. — Что для него десять тысяч долларов? Неделя работы. Мы всегда сможем выдернуть из него нашу сумму. Деньги должны приносить прибыль, а не лежать в чулке дома.

Я кисло улыбался. Но я понимал, чтобы открыть настоящее дело, нужны и настоящие деньги, а не наш жалкий капитал.

— Я не беспокоюсь, — отвечал я. — На заводе получал сорок долларов, а тут каждый месяц гарантированные двести пятьдесят. Плюс ларьки и наше вечернее катание. — Так я называл попытки продавать товар оптом.

Сима сам появился. Он поймал нас у «офиса» и я как-то поддался его чарам и сел в машину.

— Увидимся вечером, — крикнул Руслан и махнул рукой, когда мы отъезжали.

— Покатаю тебя! — Сима многообещающе улыбнулся. Меня вдавило в кресло. Мы выехали на нижнею дорогу, где машин практически не было и полетели, набирая опасную скорость. Мимо со свистом проносились встречные гонщики. Представив удивленного гаишника в кустах с радаром в руке, я рассмеялся. Сима посмотрел на меня и тоже рассмеялся. Мы пронеслись мимо кладбища кораблей и остановились возле старого причала. Морской ветер сразу закачал машину, и мы не стали выходить. Сима закурил. Я смотрел на море.

— Помнишь это место? — спросил он.

— Да.

— Вот там мы сидели и пили.

— Ты видишь ещё ту девушку, которая назвала меня колокольчиком-одуванчиком?

Сима напряг мозг. Появились морщины на лбу. Он что-то вспоминал и, если у одного друга всегда перед глазами были крутились деньги, то у другого шла нескончаемая череда девушек. Сима почесал бровь. Искоса посмотрел на меня.

— А… — начал он.

— Понятно, — сказал я. — Не имеет значение.