Вертоград

– Вам нехорошо? – участливо спросил мужчина.

– Спасибо, всё прошло. Не думал, что такой салабон. Я Николай Ильич. А вы?

– Нектарий. Восстанавливаюсь после ковида. Вы ведь следователь Неробов?

Работник кутался в своё тяжелое пальто. Неробов уловил его учащенное дыхание и то, как неровно он дышал.

– А вы тоже по нашей части. Отставник? – Цепкий взгляд следователя определил военную выправку собеседника.

– Да, было дело, теперь подвизаюсь священником в монастыре. Получил благословение работать с растениями.

Нектарий взирает на мир с добротой, а вот у Неробова прищуренный взгляд, привык смотреть исподлобья, словно волк. Скрыть профессиональную хватку не удавалось.

Рядом стояла нагруженная тележка, и лёгкой ее не назовешь.

– В таком случае, возьмемся вместе.

Вдвоем они работали ладно, только священник часто останавливался перевести дух, все-таки он был не здоров. Избавленный от древесного сора пустырь преобразился: свежая трава сверкала яркими красками. Солнце струило лучи, которые ещё не стали жаркими, и Неробов подставляла им лицо, чтобы солнечный свет омыл его морщины. Ради этих сладостных минут он и любил выбираться на природу.

– Благословит вас бог, сын мой. – С этими словами Нектарий возложил руку ему на лоб.

– Да мы одного возраста.

– Так полагается. Когда на душе неспокойно, хорошо отвлечься на простую работу. Это помогает на время, но потом все равно приходится вернуться к нерешенному вопросу. Вы, наверное, по делам спешите?

– Ничего, подождут.

Взгляд священника скользнул в сторону и вверх, он поморщился – не к добру галки кружат над церковью.

Погода умиротворяющая, солнце пригревает и запахи щекочут ноздри – Неробову не хочется торопиться. Под ноги падают багровые сережки, по ним мягко идти. Неробов прикрывает глаза. И тут же раздается звонок дежурного.

– Быстро работаем. Николай Ильич. Свежий труп. Где гостиница на площади знаешь? Там опера.

– Сейчас буду, а ты собирай группу.

– На месте.

Тут он вспоминает про звонок Виктории, нажимает на быстрый набор, на том конце сразу берут трубку.

– Аллё, это ты Ильич? – Голос знакомый.

– Ты-то тут каким образом, Андрюша? Что Полевая делает на твоем участке?

– Она в гостинице, в пентхаусе. Нас придали для усиления. А ты ее курируешь? – Абросимов по горячим следам начинает сбор информации.

– Никого я не курирую. И по телефону такие опросы не ведутся.

– Верно. Приезжай, тут такая информация.

Информация поступает, но неизвестно к кому. Да и вряд ли Неробова подключат, учитывая его близкое знакомство с «музейщицей». В общем, надо действовать быстро.

– Отец Нектарий, ваш грузовичок на ходу? Подбросите меня до площади?

– С Божьей помощью мы работу выполнили, так отчего бы и не прокатиться?

Ветер усилился, и зеленые верхушки тополей клонились, ветки трещали. Амплитуда их движений нарастала – так, если бы нёсся ураган, редкий для здешних мест. Ветер обрывал со свечей красные серёжки, которые неслись навстречу своей погибели вниз и шипели, вминаясь в мокрый асфальт.

Трескуче-шипящие звуки сопровождали Неробова всю дорогу до площади, где ждала его Виктория Владимировна и неизвестный труп.

Здесь возвышался единственный в городе небоскреб, бывший банк, а после его разорения –гостиница. После разговора с Абросимовым прошла четверть часа, городок у них небольшой. На подъезде, еще на улице, Неробов попросил притормозить, не желая привлекать к себе внимание.

У входа в гостиницу установили оцепление, но он предъявляет удостоверение следователя и проходит. Сотрудников правоохранительных органов тут хватает, только и разговоров про убийство. Опера незнакомые, худые. Таких из деревни набирают – с широкими скулами, узкими глазами, кирпично-красных и очень дерзких. Их обычное занятие – разнимать мордобои. Неробов представляется и спрашивает Абросимова, того всегда вызывают на убийства.

Парень из оцепления двигает Николая Ильича локтем. Вот щенок сопливый.

– Ты кто, дядя?

– Следователь Неробов. Дайте пройти.

– Может, дадим, может, нет – как прикажут.

– У тебя вообще фляга свистит? – следователь отстраняется.

Когда в вестибюле появляется капитан Абросимов, он сразу хватает наглого гуся и выводит за наружное оцепление. Тот сопротивляется.

– Смешно, – говорит Николай Ильич.

Настроение у него портится, хотя, казалось бы, дальше некуда.

– Нет, – возражает капитан Абросимов. – Бронь номера сделана на твое имя, 1239, люкс.

Они заходят в гостиницу через дверь с надписью: «Служебный вход», которая ведет в коридор и к площадке с лифтами. Тут обстановка аскетичная. Стены выкрашены зеленой краской, никаких зеркал не предусмотрено.

– Личность установили?

– Полковник Дубровин.

– Арестовали? – спросил Неробов.

– Полевую. Сейчас ищем сообщника. Найдется, куда денется.

– Грабители?

– Людей на земле мы проверим, да только опера не верят, что разбой.

– Плотно работайте с гостиницей, – инструктировал следователь. – Там не дураки работают. Что-то они видели.

– Портье отлучался с поста. Дежурная горничная спала. Постояльцев на этаже нет.