Вертолет, 2007 №2

В следующий момент я опять рассматривал землю во весь экран, только уже не через лобовое стекло, а в боковой блистер. Вертолет дрожит мелкой дрожью, закручиваясь в глубоком вираже, авиагоризонт показывает крен почти девяносто градусов. Мурашки по спине бегают! Я изо всех сил стараюсь изобразить полное безразличие к происходящему, но думаю, что безуспешно. Развернувшись левым виражом почти на месте, Олег тут же крутит правый. После этого спокойно говорит: «Ну что, домой?». Отодрав руки от сиденья и сделав выдох, я соглашаюсь, а немного погодя и сам решаю попробовать. После нескольких попыток получается вполне прилично. Вот какие штуки, оказывается, можно выделывать на Ми-8! {«восьмерка» в самом деле замечательная машина: садится на площадку размером чуть больше самого вертолета, в полете разворачивается практически на месте и еще умеет делать много чего другого).

На стоянке я с благодарностью за науку долго трясу Олегу руку, еще не догадываясь, что очень скоро эта наука мне понадобится…

Афганистан, июнь 1980 года

По стоянке, помахивая шлемофоном, быстрым шагом идет зам. командира полка.

— «Полосатые», есть кто живой?

«Полосатыми» называют Ми-24 из-за их камуфляжной желто-зеленой окраски фюзеляжей. Ну а «восьмерки» на этом жаргоне — «зеленые». Из-под навеса выскакивает один из летчиков — Ринат Азиров.

— Азиров, бери свою пару — и за мной!

Шесть человек бросились к вертолетам.

Проходя мимо нас, зам. комполка спрашивает меня:

— Ты готов?

Показываю большой палец.

— Запускай!

В-в-в-а-а-у — почти одновременно запели турбины четырех вертолетов. Взлетели, и вот уже под нами лежит широкая долина. Воздух настолько чист, что отчетливо видны домики в кишлаках в конце долины. Да и рельеф такой, что заблудиться очень трудно: слева и справа протянулись высокие хребты, вдоль ровной, как стрела, дороги, идущей через всю страну, протянулись цепочки кишлаков. Толик уже третий день не вынимает карту из своего штурманского портфеля — не нужна!

Приказ идти на Газни. Видно, что-то срочное, поскольку идем на максимальной скорости.

Экипаж И.Л. Соколова у дворца афганских королей. Кабул

Газни хоть и считается центром провинции, на самом деле — обычный кишлак, только большой. Такие же одноэтажные глинобитные домики, обнесенные высокими глиняными же заборами. А когда-то был крупным торговым городом, стоял на перекрестке караванных путей, тем и славился. Говорят, базар там и сейчас самый большой во всей округе. От тех древних времен на краю города осталась довольно-таки большая крепость с толстыми высокими стенами, сторожевыми башнями. Вот бы съездить посмотреть!

Аэродром здесь даже и аэродромом не назовешь, скорее хорошо оборудованная площадка. Небольшая полоса с металлическим покрытием, в начале и конце стоят БТРы, ощетинились пулеметами: один «смотрит» в сторону гор, другой — в сторону долины, в ста метрах от полосы в кирпичном бараке живет местный гарнизон: человек десять обслуживающего персонала да взвод охраны. Вот и вся «советская» власть. Поэтому каждый новый человек здесь — событие, А уж экипажи четырех вертолетов — тем более.

Выключаем двигатели, выходим из вертолетов и видим вокруг себя гомонящую, улыбающуюся толпу. Бойцы одеты пестро — кто в форму, кто в комбинезон, а кто и просто в трико.

— Что там, в Кабуле, говорят, скоро домой? А у нас позавчера ночью обстрел был! Часа два сажали из минометов, гады! Ну мы им тоже показали!

Выбравшись из живого кольца, собираемся у «борта» нашего ведущего. Владимир Васильевич разворачивает карту;

— Где-то в этом районе, на равнине, работает десантный батальон. Второй день не выходят на связь, надо их найти. Азиров, ты своей парой проверь вот эту территорию к востоку от дороги, а мы с Игорем поищем западнее. Все ясно? Дозаправиться и вперед!

Мы по очереди отрываемся от земли и «бреем», огибая невысокие холмики и опускаясь в длинные овраги. Замечаем впереди большое ровное плато, на котором пасутся несколько сотен верблюдов.

Плато сменили широкие и глубокие расщелины, настоящие пропасти. «Полосатые» остаются наверху, а наша пара ныряет в одну из таких расщелин. Сразу возникает ощущение тесноты, хотя между стенами примерно двести метров и до дна радиовысотомер показывает сто метров. Пропасть постепенно сужается, становится глубже и начинает вилять. Влево, вправо, опять влево… Не нравится мне это, надо выбираться отсюда. Увеличиваю мощность двигателей — высота не меняется. Ручку на себя — тот же эффект! Вертолет не слушается. В этой трещине, как в аэродинамической трубе, создался настолько мощный поток воздуха, что прижимает нас к земле и не дает подняться вверх. Выход только один: развернуться и возвращаться к началу расщелины, где поток не такой сильный. Только как же тут развернуться? Повороты становятся все круче, а стены все ближе друг к другу, между ними уже не больше ста метров. Кажется, дело идет к тупику — и в прямом, и в переносном смысле.