Вертолет-Апостол

Макар с детства приступал к любому делу с неторопли­вой скрупулезностью. Он аккуратно выкапывал ямку за ямкой и равно же аккуратно высаживал зернышко за зер­нышком, справедливо полагая, что чем больше арбузов вырастет, тем лучше. После окончания посевных работ горшок был помещен на кухонный подоконник, а юный «Мичурин» на табуретку возле. Несколько часов он упор­но ждал произрастания арбузов, а затем вернулся к своим детским забавам. Однако через пару дней ростки все-таки пробились. Они были маленькие зелененькие, их было штук двадцать, соответственно посеву. Макар вновь занял позицию около горшка. Но ненадолго. Прошло несколько дней, но никаких пертурбаций с будущими арбузами не наблюдалось. А вот «бахчевый» горшок, постоянно меша­ющий, бабуле порядком поднадоел. И тогда она предло­жила своему маленькому апостолу переместить горшок с ростками в чулан. Дескать, там всегда тепло и сыро, что как нельзя лучше для развивающегося организма. А от­сутствие солнечного света как бы совершенно не помеха, потому как она там, например, сушит белье, хотя все ос­тальные жильцы нашего дома предпочитают это делать на улице. Последний неоспоримый довод сразил упорство юного Макара, и он дал добро на ссылку будущих арбузов в чулан. Через пару недель у бабушки Шуры случился день рождения. Многочисленная семья шумно праздновала ра­достную дату за большим, составленным из нескольких, столом. Вечер благополучно близился к десерту, когда и была осуществлена спланированная заранее акция. Бабуш­ка Шура, сокрушаясь по поводу отсутствия средств и не­хватки свободного времени, сообщила гостям, что десерта сегодня не будет. Гости, естественно, сразу сильно загрус­тили по этому поводу, и только дядюшка Макара проявил сообразительность:

— Мам, а ведь Макарка выращивал арбузы! Сходи в чу­лан, посмотри, может там чего созрело у нашего «Мичу­рина».

И бабушка отправилась в разведку, а среди сокрушаю­щихся гостей и родственников Макар был, наверное, са­мым грустным, потому что, несмотря на юный возраст, хорошо понимал и сильно сомневался в том, что арбузы могли созреть за столь короткий срок. Через несколько минут предсмертный стон половиц паркета возвестил о возвращении бабы Шуры. Она ворвалась в комнату как тайфун, сгорбившись от непомерного для нее груза. В ее руках находился неестественно большой черно-зеленый арбуз.

— Ну давай внучек, угощай гостей.

Гордый и счастливый Макар раздавал родственникам сладкие арбузные доли, и все хвалили его, и он был счас­тлив. И его лицо раскраснелось, и потом оно всегда крас­нело в те редкие случаи в его жизни, когда он бывал сча­стлив.

Счастье можно сравнить со спичкой. И у каждого чело­века есть целый коробок таких спичек на всю жизнь. Кто- то умеет зажигать эти спички сам, по мере надобности, но таких людей в общем-то довольно мало. У большинства людей эти спички загораются сами, и некоторые из таких индивидуумов подчас даже не замечают их волнующего горения. Макар относился вообще к такому малочислен­ному подвиду человекообразных, которые умудряются сжечь весь коробок за очень короткий промежуток време­ни, ограниченный такими отрезками как детство и юность. После чего-то малое количество спичек, если даже и оста­лось, то они все равно отсырели и не могли уже загорать­ся.

Воспоминания о днях, прошедших безвозвратно. Они под­держивали Макара в психологическом смысле. Но он пре­рвал их хаотичный бег для того, чтобы сделать профилак­тику своему винтокрылому детищу. Два автономных бло­ка питания поставлены на подзарядку. Малюсенькой мас­ленкой с тончайшим наконечником Макар смазал все мало-мальски трущиеся детали. Апостол имел практичес­ки бесшумный лет. Чтобы добиться этого результата, Ма­кар потратил уйму времени и средств, объезжая многочис­ленные магазины игрушек в поисках надежных и мало­шумящих моторчиков. Он создал целую систему звукоизо­ляции и был горд ей сам перед собой. Макар вообще отно­сился к Апостолу как к другу, он общался с ним как с живым существом. Это была уже третья модель Апостола, а первая была двадцать лет назад. Разница между этими моделями была небольшая, почти как между «Запорож­цем» и шестисотым «Мерседесом».

А тогда все началось с маленькой занозы. Малюсенький кусочек дерева, впившийся в пятку Макара, когда он бе­га л босиком по дощатому полу пионерлагерной веранды. Пионерский лагерь, тот самый, из которого Макар напи­сал душещипательное письмо своему брату, ставшее впос­ледствии ценной семейной реликвией:

«Здравствуй, Сергей!

Вот пишу тебе письмо. Вчера мы приехали в лагерь. Добрались нормально, на автобусе. Здесь очень хорошо. Мы живем в деревянном доме. Дом стоит в лесу. В доме всего три палаты. В первой палате девочки, во второй па­лате мальчики, а в третьей — мы. Нас десять человек...»