Вертолет

Константин обтер руки ветошью, сумрачно взглянул на выходящего из зарослей травы оператора.

– Ну? И что там?

– То ли ястреб, то ли коршун, – Сергей изобразил что-то, напоминающее харакири. – Винтом всю грудь исполосовало и лапы оторвало. В общем, я его, бедолагу, добил.

– Как же, слышал…

– Это не слышать, а видеть нужно! Настоящая птица Рух, я тебе доложу! Такой и в юрском периоде не страшно было бы появиться. А с каким достоинством умирала… Думаешь, легко было пускать в нее пулю?

– Легко, не легко, но пустил.

– Правильно! Чего мучиться? Ты бы в глаза заглянул этому гиганту. Печаль и мука…

– Вот она – настоящая печаль и мука, – Константин кивнул на кособоко замерший вертолет.

– Ты же сказал, двигатель в порядке?

– Двигатель – да, а вот винт… Странно, что он вообще не разлетелся. Удар сдюжил, но погнулся крепко. Ты когда-нибудь летал с кривым винтом?

– Считаешь, что навернемся?

– Кто его знает…

– А кроме винта, что еще?

– Шасси, разумеется, малость того. Ну, и фюзеляж поцарапало. Впрочем, это уже твое хозяйство. Поинтересуйся инфравизорами. По-моему, им крышка.

– Ничего, переживем, – прихрамывая, Сергей обошел вертолет кругом. – Главное, в живых остались. Хорошо, что высота была небольшой.

– Дело не в высоте, а в нас самих.

Закончив осмотр, Сергей втянул носом воздух.

– А почему горючим пахнет?

– Потому что оно пахучее.

– Я серьезно!

Константин отбросил ветошь в сторону, неопределенно махнул рукой.

– Левый бак дал трещину. Так что половина топлива сейчас в земле. Только что перед тобой вон оттуда выполз громадный червь и дал деру.

– И что теперь?

– Ничего. Придется снова лететь на базу. Лететь, разумеется, ночью. Там снова подзаправимся – и в город.

– Парни будут волноваться.

– Ничего не поделаешь. Не мы это все устроили.

– Оп-ля! – Сергей вскинул автомат, не целясь, выпустил очередь. Серая, в крапинках птаха, размерами с добрую лошадь, трепеща крыльями, вильнула к ближайшему дереву.

– Кажется, нам лучше не маячить у них на виду. Как говорится, не искушай…

– Вот, заразы! – Сергей внимательно изучал небо и ближайшие окрестности. – У меня патронов всего ничего.

– Вот и полезли в машину.

* * *

Выждав около часа, Чибрин вновь вышел под открытое небо и пустил четвертую ракету. Уныло проследил за полетом красной звездочки. Если кто из прохожих и видел фейерверк, наверняка решил, что некто балуется, кидая во тьму окурки. Не слишком заметный ориентир, честно говоря. Особенно над городом, залитым огнем электрического освещения.

Когда он вернулся в собранное из жестяного хлама убежище, Матвей истерично хохотал. Южин сидел бледный, возле ног его валялось нечто полураздавленное, отдаленно напоминающее комара.

– Представляешь! – Матвей обернулся к капитану. – Ваня рассказывает мне что-то про авестийское учение, а сзади к нему подлетает вот такущий комар. Подлетает, значит, и садится на спину. Я гляжу и думаю, просадит он Ваню насквозь или нет. Затем любопытство отступает в сторону и побеждает, так сказать, чувство локтя и чувство товарищества. Говорю ему: «Замри!» и захожу с тыла…

– Как я его не почувствовал, понять не могу! – Южин неловко улыбнулся.

– В общем, комара вы убили и развеселились, – Чибрину надоел этот спектакль. Хохот Матвея царапал сердце.

– Да нет же! Это, конечно, надо было видеть! Рассказ – тьфу!.. Комар-то – ловкач оказался. Я его только за ногу и поймал. А Ванька так перетрухал, что начал его душить. Словом, совместными усилиями после долгой мороки враг был побежден. Хотя, повторяю, это надо было видеть.

– Может быть, еще увижу, – Чибрин безучастно опустился на импровизированное ложе. – Следующим дежуришь ты.

– Что? Прямо сейчас?

– А ты как думал! И захвати с собой ракетницу. В случае чего начинай подавать сигналы.

– Как-нибудь догадаюсь, – Матвей с ворчанием стал собираться. – И какого черта?… Чердаки перекрутили проволокой, ни одна тварь сюда не пролезет – и те же самые идиотские наряды…

– Разговорчики! – пробурчал Чибрин. Ругаться не хотелось. Думалось о пропавшем вертолете, о тех, что пропали еще раньше. В том камышовом лесу…

Ухватив убиенного комара за лапу, Матвей поволочил его к выходу.

– Нащипать вам лучины?

Капитан на глаз оценил запасы.

– До утра хватит. А в одиночку этим заниматься не стоит.

– Как скажете.

– И смотри мне! Не спать, ясно?!

– Ага, как же…

– Матвей! – гаркнул капитан. Был бы рядом стол, обязательно двинул бы по нему кулаком. – Тебе мало одного раза? Отвечай: мало?

– Ладно, капитан, будь спок. Что я – совсем, что ли? – Матвей тут же и схохмил: – И подрос, и поумнел…

– Ладно, иди.

Жестяной ржавью загородив вход в логово, капитан зажег очередную лучину, хмуро скомандовал Южину:

– Спать, Ваня. Будем меняться каждые три часа.

– Надо бы снова измериться, товарищ капитан. Мне этот диван, похоже, уже мал.

– Ничего, до утра перебьемся, – Чибрин лег на расстеленный брезент и тут же заставил себе закрыть глаза. В порядке и жестком расписании виделось какое-то спасение. Возможно, он обманвал себя, но в его возрасте людей уже не переделывают. Так горбатыми и сходят в могилу.