Вертолетчик

Опять нужно было думать, что он скажет маме. Радиация, сколь бы ни малы (опять же, согласно источникам) были ее дозы, по семейным последствиям может оказаться страшнее войны. Когда десятиклассник Ф., он же победитель физических олимпиад разных ступеней и автор теории времени, собрался стать физиком, да еще и квантовым, мама жестко пресекла его устремления — хватит в семье одной лучевой, которую она получила при работе с радиоактивными изотопами. Мама была для борттехника Ф. авторитетом в вопросах распада атомного ядра. Когда лейтенанты по прибытии в Магдагачи впервые посетили городскую баню, они обнаружили невиданное доселе — волосопад. Лейтенант Ф. заметил, что лейтенант Ишбулатов, покрытый с ног до головы черными волосами, после омовения оказался обыкновенно голым. Тут все лейтенанты обнаружили, что у них обильно падают волосы.

— Приплыли! — сказал борттехник Ф. — Это радиация. Наверное, тут есть ракетные шахты…

— Тогда бы все жители Гач лысые ходили, — резонно возразили ему.

И все же лейтенант Ф. хитро спросил у мамы по телефону, могут ли падать волосы от перемены климата? Мама поняла его вопрос и посоветовала взять волос, положить его на кассету с фотопленкой, проэкспонировать и потом проявить. Если волос проявится…

Борттехник все выполнил. Пленка оказалась чистой. А скоро перестали выпадать волосы, — наверное, лейтенанты акклиматизировались.

Теперь борттехник Ф. думал, как не открыть маме, что он хочет поддержать семейную радиационную традицию. Пока он думал, из Торжка вернулись переученные.

— Я в Чернобыль… — с небрежной суровостью говорил им борттехник Ф.

— Да-а… — говорили они задумчиво. — Хорошо, что нам в Афган… — и не удержавшись, стандартно шутили, — свинцовые трусы выдали?

После Торжка будущие «афганцы» убыли в отпуска, и борттехник Ф. снова остался один. Он уже не так активно читал, писал и мыслил. Когда тебя ждет подвиг, остальное теряет смысл, во всяком случае, откладывается до следующих спокойных времен. Хотя, — начинал задумываться борттехник Ф., — вероятность вернуться из Афгана невредимым достаточно велика, но вот остаться невредимым после облучения…

И однажды теплой майской ночью, когда он был дежурным по стоянке части, на его сомнения был дан ответ. На гражданскую полосу сел военный Ан-26, и «граждане» попросили военных его дозаправить. Топливозаправщик был в ведении дежурного по стоянке части, поэтому дежурный по части обратился к борттехнику Ф. Борттехник поднял водителя, сел в кабину ТЗ старшим по машине, и они поехали через ночь.

На полосе в свете прожектора стоял серый Ан. Возле него курил бортинженер в шевретовой куртке. Борттехник Ф., спрыгнув с подножки ТЗ, подошел, протянул руку:

— Сколько заправить, коллега?

— По полной бы, нам на Сахалин. Топливный талон вот. Но ты бы близко не стоял… — бортинженер показал рукой на свой борт.

На иллюминаторах самолета были крупные надписи: «Осторожно — радиация!».

— Оттуда? — спросил борттехник Ф. — И как там?

— Ну как… — сказал бортинженер. — Как и полагается, полная жопа. Рванул четвертый блок, все вокруг на десятки километров накрыло. Мы вот просто солдат возили оттуда в Киев, и то понахватали, салон фонит. А ваш брат над самым жерлом висит, песок сбрасывает. Дозиметры на бортах так настроены, что выше определенной дозы не покажут, никто не знает, сколько на самом деле схватил за день. Минздрав уже нормы по гемоглобину изменил…

— Говорят, там вино красное дают… — непонятно зачем сказал борттехник Ф.

— Дают… — усмехнулся бортинженер. — Но, скорее всего, чтобы посговорчивее были… Если вас туда сватать начнут, отбивайся руками-ногами, пусть лучше из армии через суд чести попрут, чем потом загнуться никому не нужным лысым импотентом.

Когда топливозаправщик возвращался на свой аэродром, борттехник Ф. вдруг заметил, что трет ладонью правой руки о штанину.

— Да пошли они со своими подвигами! — пробормотал он.

— Что, товарищ лейтенант? — спросил водитель.

— Ничего, товарищ сержант, — ответил борттехник Ф. — Рулите спокойно…

Лето в Белогорске

В июле борттехник Ф. и его верный борт оказались в курортном по амурским понятиям городке Белогорск. Сборная дивизии по парашютному спорту тренировалась перед чемпионатом округа. Пилотировал вертолет высокий, тяжелый, чернобровый, немногословный, похожий то на Мастрояни, то на полковника Брежнева капитан Коваль. Правым у него был лейтенант Исхаков — тоже чернобровый и молчаливый, но монгольского кроя и калибром поменьше. Исхаков был по здоровью переведен из истребителей в вертолетчики. За два месяца Коваль ввел лейтенанта в строй и взял в командировку на правой чашке — штурманом.

Работали двумя бортами — второй был из Среднебелой. Поэтому работы у 22-го было вполовину, — летали то с утра, то с обеда. Жили в КЭЧевской гостинице, рядом были офицерская столовая, Дом офицеров с вечерним кино и с библиотекой, в которой борттехнику Ф. разрешили брать книги.