Веруча

Кожа, к которой она прикоснулась, была холодна. Наклонившись, Веруча пыталась услышать биение сердца. Сначала ей показалось, что привычного ритма нет. Она похолодела, ледяной страх сжал ее собственное сердце. Но успокоившись немного, она поняла, что ее ухо улавливает слабые, неровные удары… Она выпрямилась и увидела вокруг себя множество лиц.

Монтарг первым нарушил молчание:

— Что-нибудь не так?

— Чозл болен.

Властитель? Болен?

Голос Виды был странно-ровным:

— Все будет хорошо?

— Волнение, легкое недомогание? — Белев облизнул пересохшие губы. — Похоже, он слишком переволновался.

— Дайте мне взглянуть. — Изард склонил голову, прислушиваясь к дыханию Властителя.

— И мне…

— Он умирает?

Они давили, напирали, все еще возбужденные впечатлениями. Парадокс, вдруг подумала Веруча. Абсурд, нонсенс. Игры, которые он насильно ввел, могут оказаться причиной его собственной смерти…

Садойа торжествовал:

— Ты сделал это! — буквально кричал он, торжествуя. — Ты победил! Ты — настоящий мужчина, борец, и я горжусь тобой!

Дюмарест отдыхал. Освежающая прохлада помещения была спасительной и очень приятной после зноя на арене. Он глубоко вдохнул, давая отдых мышцам, возвращая силы телу. К нему приблизился бой, протягивая стакан вина:

— Победителю — или ничего, или самое лучшее! — сказал Садойа. — Принеси-ка нам шампанского со льдом, да самого лучшего! — Его рука легла на плечо Эрла:

— Ты выпьешь и отдохнешь. А я сделаю тебе лучший массаж в своей жизни! Я вдохну силы в каждую мышцу, в каждую клеточку твоего тела! Ты хотя бы понимаешь, что тебе удалось сделать?

Он взял два бокала, которые бой почтительно держал в руках, один выпил залпом, второй протянул Эрлу:

— Ты показал им всем метод, которым можно бить чертовых птиц, — вот что ты сделал! Я следил за тобой каждую секунду, и я знаю наверняка, когда борец высчитывает возможность, а когда он слепо надеется на удачу! Ты же просчитывал каждый свой шаг! Я понял это, когда ты кинулся бежать, и полностью осознал, когда ты остановился, развернулся, и приготовился биться. А ты слышал рев толпы? Я думал, что мои уши просто не выдержат подобного натиска! Бой! Еще вина!

Вино было ледяным и буквально таяло во рту. Дюмарест опорожнил свой бокал.

— Ты получишь все сполна! Бои сейчас собирают хорошую деньгу от ставок зрителей, и они знают наверняка, что тот, кто попытается увильнуть, будет иметь дело лично со мной! — Он слегка понизил голос и зашептал доверительно: — И ты можешь выбрать любую девушку или женщину, которая тебе приглянулась. Они будут просто счастливы разделить ложе с победителем! Ведь это тоже своего рода плата за победу. Для победителя не жалко ничего!

Для победителя, вдруг подумал Эрл; а если бы я проиграл?

— Я могу прекрасно обойтись без женщин.

— А что ты скажешь о той, которая требовала запороть тебя кнутом? — настаивал Садойа. — Ты вполне можешь проучить ее. Возьми веревку и пройдись пару раз по ее спине, чтобы она на своей шкуре испытала, что это такое. Не хочешь? Ну, тогда еще немного вина.

Он налил еще вина себе и Эрлу и опустился в кресло.

— Ты сражался, как на охоте, — одобрительно сказал он, — ты знал, как работает мысль этой чертовой птицы. Ты здорово придумал удар копьем, но взял высоковато. На шесть дюймов ниже — и ты угодил бы прямо ей в сердце. В следующий раз помни это.

— Следующего раза не будет.

— Почему?

— В этот раз мне повезло, — сказал Эрл. — Те копья, которыми вы вооружаете бойцов, слишком коротки. И если тебе хочется видеть живыми больше борцов, то удлини копья хотя бы на фут. И тренируй их. Привяжи какого-нибудь старого креля и учи своих ребят нападать, держать копье, уходить от ударов и атак птицы. И лучше дополнительно вооружи их ножами. — Дюмарест потрогал свои губы и зубы. — Если бы у меня был нож, я бы запросто перерезал горло этой птице, и очень быстро.

— К сожалению, не я устанавливаю правила. — Садойа допил вино и посмотрел на Эрла. — Я скажу тебе одну вещь. Ты все равно вернешься на арену. Если ты останешься на этой планете, то у тебя просто не будет иного выбора. Как иначе ты сможешь зарабатывать здесь деньги? И ты в хорошей форме, — добавил он, — в слишком хорошей, чтобы проигрывать. У тебя здесь будет совсем не плохая жизнь. Несколько боев — куча денег, все женщины у твоих ног. Будешь менять их ежедневно!

— Стать их баловнем, игрушкой?

— А какая разница? Ты будешь вкусно есть и мягко спать, разве этого мало? Так ты согласен, а?

Эрл отрицательно качнул головой. Садойа вздохнул:

— Как знаешь. Но здесь мы всегда будем рады видеть тебя. — Он повысил голос: — Ларко! Иди сюда и потрудись-ка на совесть!

Дюмарест расслабился, когда Ларко начал свой сказочный массаж. Теплое масло грело кожу, руки Ларко были искусными и неутомимыми; они снимали напряжение и вливали жизнь в каждую мышцу, в каждую клеточку уставшего тела… Дюмарест почти задремал и заметил только, что массаж уже закончен.

— Мое имя Селкас. — Голос вывел Эрла из сна. — Ваше, я знаю, Эрл Дюмарест. Мне бы хотелось поговорить с вами о деле.

— Позже.

— Нельзя. Это не терпит отлагательств.