Вервольф. Осколки коричневой империи

«Вервольфы» были активно вовлечены в деятельность по запугиванию населения и убийству политически неугодных деятелей. В октябре 1944 года Гиммлер подписал декрет, в котором любым чиновникам, оказавшимся на оккупированной территории, под страхом смерти запрещалось сотрудничать с противником. Хотя в этом декрете немецким чиновникам предписывалось выполнение своих обязанностей, в частности помощь немецкому населению. Вслед за этим декретом последовал приказ об уничтожении всех предателей, «решившихся на сотрудничество с врагом». Нацистские иерархи даже подготовили список тех, кто подлежал устранению. В основном это были видные деятели, начавшие активное сотрудничество с оккупационными властями. Для их устранения готовились специальные команды, чья деятельность оживляла в памяти немцев печально известные «суды Фемы» — тайные трибуналы, уничтожавшие политических противников. Во многих случаях слухи и бдительность помогли предотвратить эти убийства. Провалилось покушение на бургомистра Рейнланда. Многие из покушений было просто невозможно осуществить силами малоподготовленных «вервольфов». Закончились провалом многочисленные попытки устранения начальника кельнской полиции Карла Винклера, которого нацисты сделали одной из главных целей, так как тот был еврей. Не удалось осуществить покушение и на бургомистра г. Райдт — малой родины Геббельса. В Палатинате группа молодых людей угрожала местному шефу полиции, но они были задержаны французами прежде, чем успели привести в исполнение свой приговор.

Но история знала и другие примеры. Весной 1945 года по Германии прокатилась волна убийств лиц, которые согласились сотрудничать с Красной Армией или Союзниками. «Вервольфы» расправились с главами вестфальских городков Кранкенхаген и Кирхленгер, которые были назначены американскими оккупационными властями. В предместьях Берлина погибло много немцев, согласившихся сотрудничать с Советами. Но самой крупной и значимой вылазкой стала операция «Карнавал», в ходе которой был устранен Франц Оппенхоф, обер-бургомистр Ахена, древней столицы Германии. Расправа над этим человеком была вначале поручена диверсантам Скорцени. Затем эта миссия была возложена на «вервольфов». Скорцени высказал сомнение, что его диверсанты, «работавшие» вне границ Германии, должны заниматься внутренними вопросами рейха. После этого Прюцман издал приказ создать специальное подразделение. В свою очередь, Гутенбергер поручил хорошо обученному штурмфюреру СС Герберту Вензелю создать небольшую автономную карательную команду. Ночью 20 марта 1945 года она была десантирована на территорию Голландии. Несколько дней спустя эсэсовцам удалось проникнуть на территорию Германии. При этом они убили несколько голландских пограничников, которые сотрудничали с Союзниками. За пять дней, с 25 марта 1945 года, замаскированные под беженцев, которые ищут работу, каратели смогли проникнуть в дом Оппенхофа. Обер-бургомистр Ахена получил пулю в лоб. По иронии судьбы, Оппенхоф не раз критиковался союзническими оккупационными властями за то, что пытался обеспечить работой всех желающих немцев, в том числе бывших членов нацистской партии. Лишь только под давлением президента Рузвельта в Ахене была сформирована гражданская администрация, в которой не было ни одного человека, связанного с НСДАП.

Эффект от убийства Оппенхофа был поразительным. В Ахене и без того было трудно найти кандидатов для работы в новой гражданской администрации. После того как произошло убийство, это стало фактически непосильной задачей. Весть об убийстве быстро разнеслась по Западной Германии. Некоторые из тех, кто еще недавно соглашался сотрудничать с оккупационной администрацией, отказывались от этого шага. «Вервольф» превратился в форменный инструмент запугивания. Это отразилось даже на территориях, которые до сих пор контролировались нацистами. Обер-бургомистр Штутгарта Штролин обратился к руководству СС с письмом, в котором выражал озабоченность действиями «вервольфов». В нем он ссылался на декрет Гиммлера, в котором содержались требования сохранения социального благополучия немецкого населения. Шторлин отмечал, что эту задачу фактически невозможно выполнить, отказываясь от сотрудничества с оккупантами. Штролин боялся за свою судьбу даже тогда, когда Союзники не заняли Штутгарт.