Вервольф. Осколки коричневой империи

Что касается географии деятельности «Вервольфа», то нет сомнения, что в 1945 году наиболее горячими точками стали давние «цитадели» НСДАП: тюрингские леса, Люнебургская пустошь, юго-западная Саксония, Мазурия и т. д. Можно выделить некоторые другие области, не приспособленные в силу ландшафта для активной партизанской войны, но где нацисты также давно пользовались политической поддержкой (Фризское побережье и т. д). Эти районы являлись очагами нацистского подполья, которое с разной степенью удачности противодействовало Союзникам. С другой стороны, не стоило забывать, что «вервольфы» проявили небывалую активность в Рейнланде, где было убито пять из семи обер-бургомистров, назначенных Союзниками. Местное гражданское население никогда не проявляло повышенной враждебности в отношении к Союзникам, но убийства «предателей», перешедших на сторону западных держав здесь были само собой разумеющимися явлениями. Между тем организация вооруженных засад чаще происходила в Центральной и Восточной Германии. К сожалению, чувствуется недостаток исторических источников, которые бы позволили сделать однозначные выводы о том, что нацистское руководство планировало политический успех «Вервольфа». До нас дошли лишь документы, которые показывают, что восприятие партизанской войны было очень противоречивым. Спорно, что руководство Третьего рейха намеревалось сделать акцент на отдельных группах населения или превратить отдельные районы Западной и Центральной Германии в «горячие точки». Скорее всего, центры активности «Вервольфа» были продиктованы не политическими причинами, а множеством субъективных факторов: ландшафтом местности, направлением удара наступающих войск Красной Армии и Союзников и т. д. То есть Зауэрланд, тюрингские леса, Гарц и Альпы стали центрами повышенной активности «Вервольфа» независимо от политической воли нацистского руководства. В случае со Шлезвиг-Гольштейном превалирующую роль играло массовое отступление немецких войск, а вовсе не готовность местного населения оказывать сопротивление «захватчикам». Провал инициатив нацистского руководства наиболее ярко показывает случай с попыткой превращения Восточной Баварии, покрытой лесами, в один из центров партизанского сопротивления. Провалом закончилась попытка создания массового движения в Рейнланде — там дальше ночных расправ дело не пошло. Оба этих проекта определялись исключительно географическими и военными факторами, но не принимали в расчет настроения местного населения. А ведь именно католическое большинство этих районов всегда скептически и подозрительно относилось к нацистам. Исключение из этого правила составили лишь Франкония и Восточная Пруссия, где нацистское партийное руководство опиралось на «особые отношения» между населением и партией. В этих «твердынях германского духа» хотя бы с точки зрения идеологии надо было обеспечить массовое сопротивление и широкомасштабную партизанскую войну. Но к услугам «Вервольфа» прибегли слишком поздно. Заявленные задачи по большому счету так и не были выполнены. Стоит еще раз подчеркнуть вопиющие ошибки, допущенные руководством Третьего рейха при создании партизанского движения: отсутствие сильного лидера, недостаток стрелкового оружия, привлечение к организации «Вервольфа» полицейских, которые понятия не имели о партизанской войне. В принципе из фанатичных нацистов можно было построить эффективное подполье, но им никто не объяснил, как это делается, и какие цели они должны преследовать. Каждая структура предпочитала создавать собственных партизан и собственное подполье — «Вервольф» оказался лишним в этой системе. По мере того как росла конкуренция между отдельными структурами, слабее становился возглавляемый Прюцманом «Вервольф». Военные предпочитали использовать его как организацию, которая бы под их руководством осуществляла тактическую разведку в тылу противника. Борман предпочитал, чтобы «вервольфы» осуществляли террор внутри страны и проводили кампанию запугивания «капитулянтов». Геббельс видел в нем лишь пропагандистский повод найти путь к сердцам немецких подростков, в которых он намеревался зажечь огонь истинного «революционного национал-социализма».