Читаем Very normal people полностью

Very normal people

Михайловский замок, двор оформлен, как венецианская площадь, персонажи в масках. Леон – рок-звезда ,поет вдове олигарха, мечтающей вернуть себе Юлия, своего первого мужчину. Юная Алиса, встретившая Юлия, дала ему способность полюбить снова. Леон – друг Алисы,помогает ей ценой собственной жизни.

Дмитрий Гакен

Прочее / Культура и искусство18+

Дмитрий Гакен

very normal people

АЛИСА

ЮЛИЯ ЛЬВОВНА (ЮЛИЯ)

ЮЛИЙ

ЛЕОН

ВОЛХОВ

НЕВА

ПОЭТ

ВСТУПАЮЩИЙ ГОЛОС

ЦЕРЕМОНИЙМЕЙСТЕР

ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ

ХОХМАЧ

ГАИШНИК 1

ГАИШНИК 2

ОПАЛЬНЫЙ ОЛИГАРХ

ЧИНОВНИК

ЛУКАВЫЙ ВРАЧ

ФАН ЗВЁЗДНЫХ ВОЙН

МУНИЦИПАЛЬЩИК

ЧЁРТ

МЕН ИН БЛЕК

ДЖУЗЕППЕ

ШРАМ

ГНУС

ЖЕНСКИЙ ХОР

МУЖСКОЙ ХОР


ВСТУПАЮЩИЙ ГОЛОС


Санкт Петербург. Ростральная колонна,

Та, что у основного рукава.

Под ней две статуи.


ВОЛХОВ


Нева! Нева!


НЕВА


Ты, Волхов, что, ты, Волхов, вне канона

Заговорил?


ВОЛХОВ


Киношные фургоны

На площади монтируют экран

Прямо на Биржу, на карниз фронтона,

Им помогает мощный автокран.


НЕВА


То-то смотрю я, Волхов, для транзита

С утра машинам Стрелка перекрыта.


ВОЛХОВ


Экран, Нева, он будь-то бы окно.

Вокруг, освещены прожекторами,

Наличники на нём, их полотно,

Оно расписано, его орнамент

Как на иконах русских, тот же стиль.

Рисунки в центре, сказка, то ли быль:

Сидит под дубом человек в камзоле,

С ним черный кот на якорной цепи.

Нева, Нева, заговорить с ним что ли?


НЕВА


Попробуй, Волхов, только не груби.


ВОЛХОВ


Простите, сударь, кто Вы, и откуда?

Тут что, покажут фильм? Дадут концерт?


ПОЭТ


Я, господа, из этих мест. Поэт.

Не знаю точно, что в программе будет,

Хотя ходил не подтвержденный слух,

Мол де Васильевская Стрелка ахнет

Почуяв кожей новорусский дух.

Нет. Всё же любопытно, чем он нынче пахнет.


ВОЛХОВ


Нам тоже.


НЕВА


Волхов, умоляю слёзно,

Ибо к экрану я сижу спиной,

И ящик драгоценный подо мной,

Рассказывай, что видишь скрупулезно.


ВОЛХОВ


На площади ВИП– гости. По местам

Своим прошли вдоль временных сидений,

Не торопясь, согласно приглашений.

Открылся занавес, и вот что там.

Санкт Петербург. Два вечера.


НЕВА


Зимой

В наших краях темнеет очень рано.


ВОЛХОВ


Границы между небом и стеной

Нет, все вокруг в безликий цвет тумана,

Холодного до кончика ногтей.

Пустой гранит в цвета того же неба,

И свет, и днем включённых фонарей,

Как и сам день, бессмысленно нелепо

Зачем-то есть. Не ясно никому

Зачем.


НЕВА


Наверное, для пущей скуки.


ВОЛХОВ


Людей не видно, так по одному

Сутулясь, ёжась под туман в проулки,

Как тени исчезают. Только пёс

Один, бездомный у чужой парадной

В промокшую бумагу тычет нос

Перевернув обратно и обратно

Её зазря, замерзший и сырой,

Как Питер сам.


ЮЛИЙ


Что, пахнет колбасой?

На вот возьми-ка.


ВОЛХОВ


Человек с гитарой

Псу протянул конфету. Шоколад

В долю мгновения исчез под парой

Голодных челюстей его.


ЮЛИЙ


Ну, брат.

Постой, пойду куплю тебе котлету.

Тебе как, с кетчупом или же без?


ВОЛХОВ


Ушел, вернулся. Пес уже исчез,

Видимо съев и мокрую газету.

Мужчина сел опять на парапет,

Немного поразмыслил, из футляра

Достал гитару, старый инструмент.

Надел обрезанных перчаток пару,

Пальцы на струны. Жесткая мозоль

Одну зажала. Через миг бемоль…


НЕВА


Задребезжал, от холода, возможно.


ВОЛХОВ


Мужчина протянул слегка струну,

На слух, поправив ноту осторожно

И песню, слышишь, заиграл одну.


ЮЛИЙ (поёт)


Где же ты, одноклассница

Быстро как время, мы не виделись несколько лет.

Солнце луне оглянется

Тут же забудет, но для нее это лунный свет.

Странствуя по всей галактике

Луна ждет вечера, хочет солнцу сказать привет.

Но есть закон космонавтики. Да

Битая метеоритами

Уходит снова в тень она своей земли

Или же навсегда забытая

Одиноко слышит, чьи то клятвы в любви.

Где же ты одноклассница,

Кем-то нелепо придуманы автодороги,

Мимо нас разводят пятницы,

Им все равно, что я брожу, где нибудь одиноко.


Знаю, будет возможность все же дана

Однажды встретить, друг друга, наверное, где-то.

Встань у обочины,

Там, перед фарами

Меня узнаешь по лохмотьям, гитаре и джинсам.

Знаю, будет возможность все же дана

Друг друга встретить, и это пророчено кем-то.

Встань у обочины,

Там, перед фарами

Встретишь – узнаешь. Мой ботинок шагами сточен,

С лицом я, полным пощечин,

Но с сердцем, полным ударами

И взглядом полным тебя.


Кажется, мне только кажется,

Нет капли крохотного волшебства.

В узел наши пути не вяжутся,

Не долетают даже и по ветру слова.

Но забыть, тебя мне не забыть.

Из двух галактик уподобляясь кометам,

Изредка на свете, может быть,

Сходят с орбит своих, вместе лететь и планеты.


Знаю, будет возможность все же дана

Однажды встретить, друг друга, наверное, где-то.

Встань у обочины.

Там, перед фарами

Меня узнаешь по лохмотьям, гитаре и джинсам.

Знаю, будет возможность все же дана

Друг друга встретить, и это пророчено кем-то.

Встань у обочины.

Там, перед фарами

Встретишь – узнаешь. Мой ботинок шагами сточен,

С лицом я, полным пощечин,

Но с сердцем, полным ударами

И взглядом полным тебя.


Знаю, будет возможность все же дана

Друг друга встретить, и это, наверное, кем-то

Нам с тобой пророчено.

Похожие книги

Вечер и утро
Вечер и утро

997 год от Рождества Христова.Темные века на континенте подходят к концу, однако в Британии на кону стоит само существование английской нации… С Запада нападают воинственные кельты Уэльса. Север снова и снова заливают кровью набеги беспощадных скандинавских викингов. Прав тот, кто силен. Меч и копье стали единственным законом. Каждый выживает как умеет.Таковы времена, в которые довелось жить героям — ищущему свое место под солнцем молодому кораблестроителю-саксу, чья семья была изгнана из дома викингами, знатной норманнской красавице, вместе с мужем готовящейся вступить в смертельно опасную схватку за богатство и власть, и образованному монаху, одержимому идеей превратить свою скромную обитель в один из главных очагов знаний и культуры в Европе.Это их история — масшатабная и захватывающая, жестокая и завораживающая.

Кен Фоллетт

Историческая проза / Прочее / Современная зарубежная литература
Артхив. Истории искусства. Просто о сложном, интересно о скучном. Рассказываем об искусстве, как никто другой
Артхив. Истории искусства. Просто о сложном, интересно о скучном. Рассказываем об искусстве, как никто другой

Видеть картины, смотреть на них – это хорошо. Однако понимать, исследовать, расшифровывать, анализировать, интерпретировать – вот истинное счастье и восторг. Этот оригинальный художественный рассказ, наполненный историями об искусстве, о людях, которые стоят за ним, и за деталями, которые иногда слишком сложно заметить, поражает своей высотой взглядов, необъятностью знаний и глубиной анализа. Команда «Артхива» не знает границ ни во времени, ни в пространстве. Их завораживает все, что касается творческого духа человека.Это истории искусства, которые выполнят все свои цели: научат определять формы и находить в них смысл, помещать их в контекст и замечать зачастую невидимое. Это истории искусства, чтобы, наконец, по-настоящему влюбиться в искусство, и эта книга привнесет счастье понимать и восхищаться.Авторы: Ольга Потехина, Алена Грошева, Андрей Зимоглядов, Анна Вчерашняя, Анна Сидельникова, Влад Маслов, Евгения Сидельникова, Ирина Олих, Наталья Азаренко, Наталья Кандаурова, Оксана СанжароваВ формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Андрей Зимоглядов , Анна Вчерашняя , Ирина Олих , Наталья Азаренко , Наталья Кандаурова

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Культура и искусство
Айседора Дункан. Модерн на босу ногу
Айседора Дункан. Модерн на босу ногу

Перед вами лучшая на сегодняшний день биография величайшей танцовщицы ХХ века. Книга о жизни и творчестве Айседоры Дункан, написанная Ю. Андреевой в 2013 году, получила несколько литературных премий и на долгое время стала основной темой для обсуждения среди знатоков искусства. Для этого издания автор существенно дополнила историю «жрицы танца», уделив особое внимание годам ее юности.Ярчайшая из комет, посетивших землю на рубеже XIX – начала XX в., основательница танца модерн, самая эксцентричная женщина своего времени. Что сделало ее такой? Как ей удалось пережить смерть двоих детей? Как из скромной воспитанницы балетного училища она превратилась в гетеру, танцующую босиком в казино Чикаго? Ответы вы найдете на страницах биографии Айседоры Дункан, женщины, сказавшей однажды: «Только гений может стать достойным моего тела!» – и вскоре вышедшей замуж за Сергея Есенина.

Юлия Игоревна Андреева

Прочее / Музыка