Весь Ад к твоим ногам (СИ)

Все тело кипит. Мозг не способен контролировать меня. Истошно кричу, когда его рука достигает самого сокровенного.

Я схожу с ума! Мне не должно быть так хорошо с ним!

Он будто чувствует, останавливаясь и дает передышку. Лишь на секунду. Нападает на меня с новой силой, увлекая в омут невероятной страсти.

— Ни с кем. Никогда, — единственное, что в состоянии сказать.

— Люблю тебя, — слышу его ответ.

И сердце останавливается. К чертям летит вся целомудренность. Разрываю воздух стоном. Тянусь к нему. Из скованного тела праведницы вырывается моя душа. Настоящая. Ломается скорлупа и разлетается осколками по всей моей жизни. Нет больше меня старой. Нет правильной и послушной. Есть я! Та, которую он любит.

Протяжный хрип говорит о том, что Сэму нравится моя новая ипостась. Откидываю эмоции. Толкаю его в грудь и переворачиваю на спину. Теперь я главная.

Люблю. Имею. Овладеваю.

Мое тело пронзают судороги. Трясущимися руками хватаю подушки. Почти падаю, но мягкие ладони держат, не давая сбиваться с ритма.

Глаза в глаза. После этого не смогу быть прежней. Быть чистой. Не хочу. Бешеная энергия врывается в меня, закручивает, сносит с ног, чтобы потом поднять и вознести до небес, уронить в бездну и снова поднять.

Я будто кричу «Держи меня», «Не оставляй».

И он слышит.

Отзывается протяжным стоном и крепче вжимает меня в себя.

— Моя! Только моя! — вздыхает он.

И я согласна. Навсегда. Навечно.

Он влетает в меня вихрем. Разворачивается ураганом. Я задыхаюсь и кайфую от этого. Он не просто ласкает, проникает в каждую частичку моего тела.

Чувствует. Будоражит.

Мы засыпаем под утро в объятиях друг друга, покачиваясь в неге безумного блаженства.

На утро мы просыпаемся вместе. Солнечные лучи бегут по стенам, касаются его лица, заставляя морщиться во сне и зарыться в подушки. Смотрю на его молодое лицо, пытаясь запомнить каждую черточку, перенести ее на подкорку, чтобы никогда не забыть.

Встаю, одеваюсь, беру туфли в руки и выхожу в коридор осторожно прикрыв за собой дверь. Он не проснулся. Я этому несказанно рада. Спускаюсь вниз и ловлю первый встретившийся экипаж.

— На вокзал, — командую возничему.

Экипаж трогается, покачиваясь на поворотах и подпрыгивая на камнях. Я оглядываюсь назад и пытаюсь сдержать слезы, которые градом катятся по моим щекам. Я все делаю правильно. Я верю в это. Я должна быть там, рядом с детьми, рядом с Тридцать Седьмым. Без меня им будет тяжело. Да и договор позволяет мне спокойно пересечь границу Рая и находиться там столько, сколько захочу.

Всю поездку сжимаю сумочку до побелевших костяшек.

Я делаю все правильно.

На вокзале Рая меня встречает Люцифер, рядом подпрыгивает от нетерпения Тридцать Седьмой.

— Шестьсот Седьмая, что ты так долго? — нервничает он, хватает меня за руку и тащит к выходу. Я еле успеваю передвигать ноги, пытаясь успеть за мальчишкой. — Ты сейчас увидишь — обалдеешь! Там такой замок! Круче, чем у твоего мужа!

— Неужели круче? — смеюсь я, оглядываясь на Люция.

Даже его серьезное лицо смягчается и проскальзывает легкая улыбка. Мы садимся в карету, которая везет нас по улочкам Рая. Ярко светит солнце, я подставляю руки, ощущая на них тепло. От резкой смены климата мурашки разбегаются по телу, разнося тепло. Чихаю. Тридцать Седьмой смеется, он тоже не привык к теплу.

Несмотря на то, что я в новой для меня стране, далеко от дорого мне человека, у меня поднимается настроение. Будто из серого Питера приехала к Черному морю. Спелые фрукты удивляют и радуют. Выйдя из кареты, я первым делом подхожу к персиковому дереву и срываю мягкий ворсистый плод. Откусываю и чувствую, как по подбородку стекает сладкий сок.

Именно так я и хотела жить. В тепле, с фруктами, в окружении хороших людей.

Но замок встречает меня не радужно. Еще на улице слышны крики детей, звуки падающей мебели и бьющейся посуды.

— Они хорошие, — испуганными глазами смотрит на меня Тридцать Седьмой, — просто мы уехали и присмотреть за ними было некому.

Я отбрасываю негу, хмурю брови и вхожу в замок с конкретным намереньем надрать всем присутствующим уши. Присутствующих оказывается много. Десятки маленьких глаз смотрят на меня снизу вверх, вжимая головы в плечи в ожидании наказания.

— Почему дети одни? Где няни, воспитатели или кто должен работать в детском доме?

— А никого и не было, — пожимает плечами Тридцать Седьмой, и я перевожу взгляд на Люцифера.

— Кнауф так запугал народ, что никто не отважился прийти к нам работать. Мы вдвоем кое-как справлялись, но оставить их одних оказалось невозможно. Дети, сама понимаешь.

Я понимала. Понимала, что Кнауф решил отомстить не так, так этак. Не имя возможности добраться до мальчика, поскольку рядом был Люций, а в замок Дьявола ему хода нет, он сделал все, что мог — настроил местных жителей против нас.

Глубокий вдох, медленный выдох.

— Собрать все, что разбросано и разбито. Малышей к осколкам не подпускать. Вымыть руки и ровно через час всем сидеть в столовой. Где здесь кухня? — повернулась я к Люциферу.