Весь Альфред Ван Вогт в одном томе

Вдруг голос Клера замолк, и летчик с трудом проглотил комок в горле. Новая мысль захлестнула его как черная приливная волна и заставила с криком вскочить на ноги. Он выхватил пистолет и, пятясь, торопливо пошел по проходу между пассажирскими креслами, крепко сжимая в руке свое оружие.

Краем глаза летчик увидел, что пассажиры подняли головы: он привлек их внимание.

Тогда Клер звонко и четко произнес:

— Господа, на борт этого самолета проник посторонний человек, и поскольку я не смог добиться от него связного объяснения, я вынужден предположить, что он мог пронести сюда бомбу. Он снова и снова повторяет, что наш самолет будет уничтожен через пятнадцать или двадцать минут, даже назвал точное время — двенадцать минут пятого — поэтому бомба может быть с часовым механизмом.

Ищите эту бомбу! Всем встать с мест! У нас нет времени на деликатничание. Встаньте на колени, обыщите все углы, все ящички — и пусть кто-нибудь пройдет в хвостовую часть. Пользуйтесь фонарями, но светите только на пол. И быстрее за дело!

Какой-то офицер спокойно сказал низким голосом:

— Сэр, позвольте нам провести этот осмотр тщательно. На борту примерно одинаковое число военных и гражданских лиц. Пусть штатские осмотрят заднюю часть салона, а военные переднюю.

Клер быстро добавил:

— Я предлагаю сначала беглый осмотр в течение одной минуты, потом подробный обыск. Этого достаточно, полковник Ингрэм?

— Вполне! — ответил полковник.

С сотворения мира не было ничего более странного, чем эти поиски, так чувствовал Клер, когда стоял в быстро мчащемся неосвещенном самолете и следил взглядом за силуэтами пассажиров, которые ползали по полу, заглядывали под кресла, рылись в чемоданах, осматривали сетки для вещей, и одновременно наблюдал за незнакомцем, который сидел неподвижно как статуя, подставив лицо лучам луны. Теперь она была сзади и дальше от самолета, чем раньше, так что её яркий сияющий свет вливался в окна косыми лучами.

Чужак медленно сказал — без горечи, но с огромной печалью:

— Вы устроили этот напрасный поиск, а вам нужно лишь заглянуть в собственные умы: причина вашего уничтожения там. Если этот самолет погибнет, с ним умрет свобода. В нашем времени нет никаких подсказок для вас, кроме этой. Я спрашиваю ещё раз: позволите-ли-вы-мне-управлять этим пулеметом?

— Нет! — ответил Клер, и какое-то время они молча смотрели друг на друга в этом мчащемся в небе залитом лунным светом воздушном корабле.

Белые лунные лучи вместе с длинными тенями, которые тянулись через темный салон, образовывали решетку из полос тусклого света и искажали наряженные лица людей, искавших бомбу. На короткое время загорались осторожные фонари, их лучи заглядывали в темные углы и резко вспыхивали на блестящих поверхностях предметов.

Прошло три минуты, потом пять. Все снова собрались в салоне и темной массой окружили Клера, который стоял на прежнем месте, держа нарушителя спокойствия под прицелом своего пистолета. Лица пассажиров не попадали под прямые лунные лучи, падавшие в салон через слегка дрожавшие стекла иллюминаторов, и казались рядом круглых светлых пятен.

Только молчавший незнакомец был освещен. Клер коротко объяснил, что произошло и какие меры предосторожности он принял. Закончил он так:

— Как видите, мы два раза надевали ему наручники, но оба раза он освобождался и возвращался сюда. Лорд Лейдлоу, вы осмотрели наручники, когда были в багажном отделении?

— Да, — оживленно заговорил аристократ, — Они были защелкнуты. Я сказал бы, что перед нами один из тех необычных людей, которые умеют сжимать свои кулаки до толщины запястий.

— По моему мнению, этот человек сошел с ума, — сказал полковник Ингрэм. — То, что он вам рассказал, — явно слова психически больного человека. Решить эту проблему можно так: надеть на него наручники здесь и держать его под охраной, пока мы не приземлимся.

— Я хотел бы кое-что выяснить, — прервал полковника очень звонкий и резкий голос. — Кстати, это говорит Эхерн, Том Эхерн из Адмиралтейства. Вы упомянули, что он показал вам книгу — что в ней было?

Клер спокойно протянул Эхерну книжку незнакомца.

— Если вы низко нагнетесь, то сможете осветить её фонарем.

Пассажиры один за другим, протискиваясь мимо Клера, подошли к чиновнику из Адмиралтейства и окружили его, загорелся свет, потом послышалось:

— Что такое? Здесь какой-то чудной рассказ о полете этого самолета, и тут стоят все наши имена!

— А мое имя там есть? Браун, Кеннет Браун, — прозвучал новый голос из заднего ряда группы.

— Да, есть, — ответил Эхрен.

— Но это невозможно! — воскликнул Браун. — Я только за два часа до отлета узнал, что буду на этом самолете. Как кто-то мог успеть выяснить это, записать и издать книгу — и зачем ему это делать, о господи?

Клер стоял совершенно неподвижно и испытывал странное ощущение, что слышит свой собственный голос, что он произносит бессмысленные и нелепые слова, и протестующе твердит, как попугай, "это невозможно", фанатично призывая свое языческое божество — логику, и ни одного мгновения не думает.

Он машинально бросил взгляд на свои часы и с усилием сказал: