Весь АЗИМОВ. Фантастическое путешествие

— Я могу летать, о Жуткая Масса Бесполезной Плоти, и я бы взлетел, если бы заметил этого типа из низших классов, кто в неуклюжести своей на меня свалился. Ладно, чего тебе надо?

Он произнес эту фразу ворчливым тоном, что прозвучало, как дребезжание жести.

Я мягко сказал:

— Ты умеешь летать, о Возвышенный, но в моем мире есть люди, которые не умеют.

— В твоем мире нет людей, которые умеют. Они огромные, неуклюжие и распухшие, как и большинство из класса туподракониконидов. Если бы ты имел понятие об аэродинамике, Жалкое Насекомое, ты бы знал…

— Я преклоняюсь перед твоим высшим знанием, о Мудрейший из Мудрых, но мне вдруг пришло на ум, что ты мог бы устроить что-то вроде антигравитации.

— Антигравитации? Да ты себе представляешь, как…

— Необъятный Ум, — продолжал я, — позволишь ли ты тебе напомнить, что ты это уже однажды выполнил?

— Помню, помню. Но это было только частичное изменение. Нужна была, только возможность для некоторого лица передвигаться поверх куч замороженной воды, которыми изобилует твой дьявольский мир. А теперь ты, как я понимаю, просишь гораздо большего.

— Совершенно верно. У меня есть друг, который хотел бы уметь летать.

— Странные у тебя друзья. — Он присел на собственный хвост — поза, которую он обычно принимал, когда хотел подумать, — и тут же подскочил, шипя и ругаясь от боли, поскольку забыл о плачевном состоянии своей задней конечности.

Я подул ему на хвост, что как будто помогло и несколько его успокоило.

Он сказал:

— Потребуется механическое антигравитационное устройство, и я, конечно, его для тебя достану, но требуется еще содействие от центральной нервной системы твоего друга — если у него таковая имеется.

— Я думаю, что имеется, — ответил я, — но как именно он должен содействовать?

Азазел замялся:

— Понимаешь, он должен верить, что может летать. Через два дня я посетил Бальдура в его скромной квартирке. Протянув ему устройство, я сказал:

— Вот.

Устройство не производило впечатления. Было оно величиной с каштан и, если поднести его к уху, довольно странно жужжало. Не знаю, каков был у него источник энергии, но Азазел заверил меня, что он не иссякнет. Еще он говорил, что устройство должно соприкасаться с кожей летуна, и потому я прикрепил к нему цепочку и сделал медальон.

— Вот, — повторил я, и Бальдур в сомнении отступил назад. — Наденьте цепь на шею и носите под рубашкой. И под нижней рубашкой, если вы ее носите.

Он спросил:

— Джордж, а что это?

— Антигравитационный прибор, Бальдур. Последняя модель. Крайне научно и полностью секретно. Не говорите никому ни в коем случае.

Он осторожно протянул руку.

— Это дал вам ваш друг? Я кивнул:

— Наденьте это на шею.

Он нерешительно просунул голову в цепочку и, ободряемый мною, расстегнул рубашку, пропустил медальон внутрь и снова застегнулся.

— А теперь что?

— А теперь расставьте руки и летите.

Он расставил руки, но ничего не произошло. Он насупился, и его маленькие глазки остро взглянули из-под кустистых бровей.

— Издеваетесь?

— Нет! Вы должны поверишь в то, что полетите. Вы смотрели "Питера Пэна" — диснеевский мультик? Вот и скажите себе: "Я могу летать, я могу летать, я могу летать".

— Так в мультике их еще посыпали волшебным порошком.

— Это ненаучно. А то, что на вас надето, крайне научно. Скажите себе, что можете летать.

Бальдур окинул меня долгим, тяжелым взглядом. У меня, как вы знаете, храбрость льва, но мне стало слегка не по себе. Я добавил:

— Бальдур, это требует времени. Вам надо научиться.

Все еще глядя на меня, он неуклюже расставил руки и произнес: "Я могу летать. Я могу летать. Я могу летать".

И ничего не произошло.

— Прыгайте! — сказал я. — Дайте затравку!

Я сильно забеспокоился, знает ли Азазел на этот раз, что он делает.

Бальдур, по-прежнему с расставленными руками и устремленным на меня недружелюбным взглядом, подпрыгнул. Он взлетел примерно на фут, провисел, пока я посчитал до трех, и медленно спустился.

— Ого! — красноречиво сказал он.

— Ого! — ответил я, не уступая в красноречии.

— Я вроде бы там плавал.

— И очень ловко, — заметил я.

— Ага. Эй, я умею летать. Давайте еще попробуем. И его волосы оставили на потолке ясно различимое жирное пятно. Он, потирая макушку, вернулся на пол.

— Вам не следует подниматься выше четырех футов, — сказал я.

— Это здесь, в комнате. Давайте-ка пойдем наружу.

— Вы с ума сошли? Вам что, надо, чтобы видели, как вы летаете? Так у вас тут же заберут на изучение антигравитационный прибор, и вы его уже никогда не увидите. Сейчас этот прибор и его секрет известны только моему другу.

— Ладно, так что же мне делать?

— Летайте по комнате для собственного удовольствия.

— Не так уж это много удовольствия.

— Не так много? А сколько у вас его было пять минут назад?

Моя несокрушимая логика, как всегда, победила.

Должен признать, что, глядя на его свободные и ловкие движения в пустом пространстве не слишком большой гостиной, я ощутил сильный порыв попробовать это самому. Однако я не был уверен, что он пожелает отдать прибор, а главное — у меня было сильное подозрение, что для меня прибор не сработает.