Весь Дэн Браун в одном томе

Камерарий Карло Вентреска знал, что времени у него в обрез, но тем не менее шел очень медленно. Ему хотелось побыть одному, чтобы хоть немного собраться с мыслями перед молитвой открытия, которую ему предстояло произнести. За последние дни произошло столько событий… Заботы этих пятнадцати дней тяжким бременем легли на его плечи и теперь отдавались болью во всем теле.

Он скрупулезно, до последней буквы, выполнял все возложенные на него священные обязанности.

Согласно традиции, именно камерарий должен официально подтвердить смерть папы. Ближайший помощник покойного был обязан приложить пальцы к сонной артерии своего шефа и, убедившись, что пульса нет, трижды провозгласить имя усопшего. Закон запрещал проводить вскрытие. После этого камерарий опечатывал спальню папы, уничтожал папское «кольцо рыбака»[61], разбивал формы для изготовления свинцовых печатей и приступал к организации похорон. После завершения печального обряда камерарий начинал готовить конклав.

Конклав, думал он, последнее испытание. Одна из древнейших традиций христианства. Правда, в дни, когда исход голосования известен заранее, этот ритуал часто критикуют, называя устаревшим и заявляя, что это скорее дешевое шоу, а не подлинные выборы. Однако камерарий знал, что подобные заявления — результат недостаточного понимания сути события. Конклав не сводился к выборам. Это был старинный, исполненный мистики ритуал передачи власти. Эта традиция уходила в глубь веков… соблюдение тайны, тщательно сложенные листки бумаги, сжигание бюллетеней, смешивание старинных химикалий, дымовые сигналы…

Интересно, как себя чувствует кардинал Мортати, думал камерарий, подходя к лоджиям Григория XIII. Во всяком случае, он не мог не заметить отсутствия preferiti. Без них голосование затянется до утра. Назначение Мортати великим выборщиком было удачным шагом, убеждал себя камерарий. Кардинал славится широтой взглядов и всегда говорит то, что думает. В эту ночь конклав будет как никогда нуждаться в сильном лидере.

Когда камерарий достиг верхней ступени Королевской лестницы, ему вдруг показалось, что он оказался на вершине своей жизни. Отзвуки происходящего в Сикстинской капелле доносились даже сюда. Служитель Бога слышал шелест голосов ста шестидесяти пяти кардиналов.

Ста шестидесяти одного кардинала, поправил он себя.

На какое-то мгновение ему вновь почудилось, что он, объятый пламенем, падает вниз, устремляясь в преисподнюю, а вокруг него неистово кричат люди, и с небес идет дождь из камней и крови.

После этого воцарилась тишина.

* * *

Проснувшись, ребенок увидел, что находится на небесах. Со всех сторон его окружала белизна. Свет был ослепительно ярким и каким-то бесконечно чистым. Скептики могли сказать, что десятилетний мальчуган не в силах понять, что такое небо. Однако юный Карло Вентреска прекрасно знал, где находится. Он оказался на небесах. А где еще он мог быть? Пробыв на земле всего одно десятилетие, он всей душой ощущал величие Бога, проявлявшееся в громовых звуках органа, гигантских куполах соборов, ангельских голосах церковных хоров, ярких витражах, в золоте и бронзе. Мама Мария ежедневно водила сына к мессе, и церковь стала его домом.

— Почему мы ходим сюда каждый день? — спросил как-то Карло из любопытства, а не потому, что это ему не нравилось.

— Потому, что я дала такой обет Богу, — ответила мама. — А обещание, данное Творцу, является самым важным из всех обещаний. Никогда не нарушай своих обетов Богу.

Карло пообещал, что всегда останется верным данному Богу слову. Маму он любил больше всех на свете. Она была его ангелом. Иногда он даже называл ее Maria benedetta — Мария Благословенная, хотя ей это не нравилось. Мальчик стоял рядом с ней на коленях, вдыхая аромат ее волос, прислушиваясь к тихому шепоту и следя за тем, как она перебирает четки. «Святая Дева Мария, Матерь Божия… помолись за нас, грешных… как сегодня, так и в час нашей смерти…»

— А где мой папа? — иногда спрашивал Карло, прекрасно зная, что отец умер еще до его рождения.

— Теперь лишь Бог твой отец, — всегда отвечала мать. — Ты — дитя церкви.

Карло этот ответ доставлял удовольствие.

— Когда тебя что-то напугает, вспомни, что твой отец сам Бог. Он постоянно следит за своим сыном и защищает его. Бог уготовил для тебя блестящее будущее, Карло, — говорила мама, и мальчик знал, что она права. Юный Карло Вентреска постоянно чувствовал присутствие Бога в своей крови.

Кровь…

Кровавый дождь!

Затем тишина. И после этого — небо.