Весь Эркюль Пуаро. Том 1

Я подозреваю, что это письмо находилось у некоего правительства и это правительство предложило вам вернуть его в обмен на чертежи некоторых узлов нового бомбардировщика. Многие на вашем месте отказались бы. Вы — нет! Вы согласились. Миссис Вандерлин была агентом, явившимся сюда, чтобы произвести этот обмен. Вы выдали себя, когда признались, что не разработали конкретного плана, чтобы поймать ее с поличным. После этого признания все ваши объяснения относительно того, зачем вы пригласили эту даму, были весьма беспомощны.

Вы инсценировали кражу. Сделали вид, что видели вора на террасе, сняв таким образом подозрения с Карлайла. Даже если бы он не выходил из комнаты, письменный стол стоит так близко к окну, что вор мог схватить чертеж, пока Карлайл отворачивался к сейфу. Вы взяли документы и держали их в своем кармане, пока в соответствии с заранее разработанным планом не сунули их в несессер миссис Вандерлин. В обмен она передала вам роковое письмо — под видом своего, которое просила вас отправить.

Пуаро замолчал.

— Вы угадали все — до мельчайших подробностей, мосье Пуаро. Вы, наверное, считаете меня законченным подлецом.

Пуаро мотнул головой.

— Нет, нет, милорд. Я уже сказал, что считаю вас человеком редкого ума. Когда мы сегодня ночью с вами разговаривали, меня вдруг осенило: вы же первоклассный инженер! Полагаю, в параметры бомбардировщика вами были внесены, казалось бы, незначительные изменения, и сделаны они настолько ловко, что никто не поймет, почему самолет не так замечателен, как ожидалось… Эксперты некой державы сочтут модель неудачной… Я уверен, что это будет для них ударом…

Наступило молчание. Затем лорд Мэйфилд сказал:

— Вы слишком умны, мосье Пуаро. Да, при помощи хитрого трюка я спас себя от катастрофы, разом убив двух зайцев.

— Милорд, — сказал Пуаро, — если бы вы не умели разом убивать двух зайцев, вы не были бы политиком.

Убийство в проходном дворе

Глава 1

– Пенни[799] на чучелко, сэр? – Чумазый мальчишка обаятельно улыбнулся.

– Ну нет уж! – отрезал старший инспектор Скотленд-Ярда Джепп. – И вот что, сынок…

Последовало отеческое внушение. Ошарашенный мальчишка задал стрекача, коротко и выразительно бросив своим юным приятелям:

– Чтоб мне! Так вляпаться – легавый переодетый.

Компания припустила за ним, распевая во все горло:

Помним, помним не зря
Пятый день ноября
И заговор пороховой.
Пусть память о нем
И ночью и днем
Всегда остается с тобой!

Спутник инспектора, низенький мужчина не первой молодости с яйцеобразной головой, улыбнулся в пышные усы.

– Très bien[800], Джепп, – сказал он. – Вы отлично проповедуете, поздравляю вас.

– День Гая Фокса[801] – это просто разгул попрошайничества!

– Интересный пережиток, – задумчиво произнес Эркюль Пуаро. – Фейерверочные ракеты все еще с треском рвутся в небесах, хотя человек, в память о котором их пускают, и его деяние давно позабыты!

Старший инспектор кивнул:

– Да, ребятишки эти навряд ли знают, кто такой Гай Фокс.

– Скоро вообще возникнет путаница. Почему пятого ноября устраивается фейерверк? Для прославления или позора? Попытка взорвать английский парламент была страшным грехом или доблестным подвигом?

Джепп засмеялся:

– Со вторым согласятся очень и очень многие.

Они свернули с магистрали в относительную тишину проходного двора. Отобедав вместе, добрые друзья решили пройтись до квартиры Пуаро и выбрали этот, самый короткий, путь.

Но и сюда доносился треск шутих[802], а в небе рассыпались золотые дожди.

– Самый подходящий вечерок для убийства! – заметил Джепп с профессиональным интересом. – Звука выстрела, например, никто не услышит.

– Меня всегда удивляло, как редко преступники используют подобные обстоятельства, – сказал Эркюль Пуаро.

– А знаете, Пуаро, мне иной раз просто хочется, чтобы вы кого-нибудь убили.

– Mon cher![803]

– Да, мне было бы любопытно посмотреть, как вы это проделаете.

– Мой милый Джепп, если уж я кого-нибудь убью, у вас не будет ни малейшего шанса узнать, как я это проделаю! Скорее всего вы просто не узнаете, что произошло убийство.

Джепп засмеялся с добродушной снисходительностью.

– Ну и нахальный же вы типчик! – воскликнул он.

На следующее утро в половине одиннадцатого в квартире Эркюля Пуаро зазвонил телефон.

– Алло? Алло?

– Oui, c’est moi[804].

– Говорит Джепп. Помните, мы вчера шли к вам через двор Бардсли-Гарденс?

– Конечно.

– И как мы обсуждали, до чего легко застрелить кого-нибудь, пока рвутся и трещат все эти шутихи и римские свечи?[805]

– Да-да.

– Ну, так в этом проходном дворе, в доме четырнадцать, произошло самоубийство. Молодая вдова, миссис Аллен. Я сейчас еду туда. Хотите со мной?

– Прошу прощения, но разве тех, кто занимает такой важный пост, как вы, мой дорогой друг, посылают расследовать самоубийства?

– Угадали! Нет, не посылают. Дело в том, что нашему медику что-то там не нравится. Так вы хотите? Кажется мне, что это как раз для вас.

– Разумеется, хочу. Номер четырнадцатый, вы сказали?