Весь этот джакч (дилогия)

Эдон молча кивнул. Присел рядом с раненым пограничником на корточки, закатал рукав. Не глядя, протянул руку. Брюан вложил в неё длинную резиновую трубку. Эдон наложил жгут раненому повыше локтя, снова протянул руку. Брюан достал из сумки большой – реально большой, Лимон раньше таких не видел – шприц, наполненный прозрачной жидкостью, и подал брату. Потом подал ватку со спиртом. Тот стал тереть бледную влажную кожу на сгибе локтя. Появилась лёгкая краснота. Эдон несколько раз примеривался, наконец воткнул иглу, потянул поршень – в шприце заклубилась чёрная кровь. Сними, сказал Эдон. Брюан осторожно снял жгут. Эдон начал вводить содержимое шприца в вену. Лимон видел, как в иглу медленно втянулись завитки крови. Шла минута за минутой. Наконец Эдон ввёл всё до конца, вынул шприц и, подложив ватку, согнул локоть.

– Всё понял? – спросил он брата. Тот, почему-то бледный и потный, кивнул.

– Пойдём делать вторую дозу, – сказал Эдон. – Завтра, если понадобится, повторим…

– Я могу колоть, – сказала Элера. Элька. – Хоть колоть-то я могу?

– Наверное, – сказал Эдон. – Завтра и решим.

Лимон посмотрел на лежащих. Ничего не изменилось.

– А когда?.. – начал он.

– Не знаю, – сказал Эдон.

В дверь заглянул Ин-Пи. Он держался одной рукой за брюхо, но в целом выглядел ничего себе. Пожалуй, подумал Лимон, получше, чем я или Брюан…

– Вот ведь, – сказал он. – Папка ваш. Сколько людей ему всем обязано… и так…

Он вдруг взрыднул, закрылся рукавом и исчез.

Лимон застыл в непонятном испуге. Осторожно оглянулся. Дети Поля стояли с каменными лицами. Даже Элька. Ни слезинки. Просто закушенные губы.

– Я загляну к Дину, – сказал он. – Вы идите пока.

– Мы через полчаса… ну, или чуть больше, – сказал Эдон. – Можешь тут подождать.

– А я нужен? – спросил Лимон.

– Ну… а кому вводить?

Лимон кивнул. Конечно, он командир…

– Ему, – он показал на Фитора.

– Командир, – сказал Эдон нерешительно. – Вообще-то военная медицина предписывает…

– Я знаю, – сказал Лимон. – Но мы сделаем, как я сказал.

Он дождался, пока дети Поля уйдут (держась чуть плотнее, чем обычно держатся друг к другу люди, даже самые близкие друзья), и вошёл к палату к Дину.

Тот лежал с открытыми глазами, совершенно неподвижно. Услышав Лимона, он скосил глаза, но ничего не сказал.

– Не спишь? – спросил Лимон, просто чтобы с чего-то начать.

– Нет, – равнодушно сказал Дину. – Просто лежу.

– Больно?

– Почти нет. Так… распирает.

Они помолчали.

– Эдон делает какое-то зелье, – сказал Лимон.

– Знаю, – сказал Дину. – Это я подсказал.

– Ты?

– Ну. Так получилось. Бред был, наверное.

– Может, и не бред. Может, получится.

– Бред – в прямом смысле. Сейчас пропотел, так ничего. А когда жар, такое мерещится… Слушай, командир. Только не перебивай, ладно? И не говори, что… в общем, лучше ничего не говори. Так вот: я знаю, что запасы на нуле. Почти на нуле. Что мы тут можем просидеть несколько дней – и всё. Нужно будет или ехать грабить, или сматываться отсюда всем кочевьем. Поэтому… в общем, я не хочу, чтобы вы из-за меня, из-за нас… неправильно решили. Чтобы мы не… не влияли, что ли. Дай мне какую-нибудь пукалку – под подушку засунуть.

– Не говори глупостей, – сказал Лимон.

– Это не глупость, – сказал Дину. – Нельзя отряду гибнуть из-за одного-двух. Ну, трёх.

– О гибели пока речи нет. Так, небольшие трудности. Мы ещё на наш лесной склад не заглядывали, может, деревенские его не унюхали. Да и вообще… Ладно, слово даю: если действительно трудности какие возникнут, я сделаю всё, что ты просишь. Согласен?

– Ну, крыть-то мне нечем… Но слово ты дал.

– Дал.

– Тогда, может быть…

– Что?

– Попробуешь вскрыть мне гнойники?

– Ты с ума сошёл?

– Нет. Тут наверняка прорва книжек по медицине. Поищи, а? Это ведь не труднее, чем козу разделать. Сделай, а? Джедо, друг. Если честно, мне как-то ссыкливо помирать от трёх дробинок.

– Картечин. И явно не трёх.

– Да какая это картечь… Вон в Музее Стражи картечь – это картечь. А тут… сволота мелкая. Разрежь, а? Я не буду орать… ну, я постараюсь не орать. Тут у Рашку какое-то обезболивающее должно быть. Он же на таблетках сидел. Поищешь?

– Таблетки поищу, а… резать… Пусть лучше Эдон, он всё-таки учился.

– Да вот что-то у них не получилось с первого раза. Он боится, понимаешь? А это ведь просто шкуру разрезать, и всё! Гной вытечет…

– Я подумаю. Всё равно не сегодня. Мне хоть чуть-чуть поспать надо. Слушай, а давай Зее попросим? Она с ножом обращается, знаешь…

– Нет уж. Вот кому я свой стручок ни за что не покажу…

– Почему?

– А у меня там татуировка. В прошлом году, было дело, проспорил… ну, нашему одному…

– И что у тебя там изображено?

– Написано.

– Что?

– «Зее». Это не про неё, но всё равно…

– А про кого?

– Да была у нас в гимназии вожатая. Зее Фрафшери. Из «отчичей». Тогда же и уехала – кажется, в Столицу. Её с одним нашим застукали в шкафу… ну и пришлось вот…

– С тобой, что ли?

– Нет, со мной не застукали.

Лимон нащупал за собой табурет и сел.

– Хорошая у вас там жизнь была, в «серой»…

– В горном.

– Ах, да.

– Ну, не жаловались. Слушай, командир…

– Что?

– Чего-то меня эти ребята здешние пугают.

– Которые Поля?