Весь этот мир не ты

— Отец мог сказать, что мы учимся вместе, — пожимаю плечами я.

— Твой отец- не самый разговорчивый человек. И, думаю, он просто не считал это важным. Я для него — всего лишь сын его сотрудника, которому не сложно помочь. Для него это ничего не стоит. Тем более он рассчитывает, что получит с этого дивиденды. Я недаром у него практику каждый год прохожу. Он ждет, что я пойду к нему работать.

— Так ты ценный кадр, — весело тяну я и тут же жутко смущаюсь, так как мой голос прозвучал чересчур игриво.

Аверин видимо тоже это замечает и одаряет меня ехидной улыбкой.

— Представь себе…Не все считают меня придурком, как ты, Польская.

— Они могут ошибаться, — хмурюсь я в ответ. Еще не хватало, чтобы он решил, что я с ним кокетничаю. И чтобы так решила я сама.

На некоторое время в салоне повисает тягостное молчание. Впрочем, тягостное, похоже, оно только для меня. Никита не выглядит ни смущенным, ни напряженным. Даже начинает тихо подпевать льющимся из динамиков песням, едва шевеля губами. А я не могу ехать вот так, молча. Так я слишком сильно ощущаю, как бешено колотится сердце в груди, и как крупно дрожат ладони на коленях. Я вцепляюсь руками в сумку, чтобы дрожь была не так заметна, и вновь начинаю разговор.

— Значит, ты не против, если я скажу, кто ты? Ты столько скрывал, — осторожно начинаю я.

— Я не скрывал, — спокойно возражает Никита, — Малинский, к примеру, знает.

— Но…

Вот тут я опять удивляюсь. Этого быть не может. Девчонки как-то даже на деньги спорили, откуда Никита взялся. В универе, где твоя родословная- такой же документ, как зачетка, человек с неизвестными корнями словно бельмо на глазу.

— Вот не надо, — возмущенно тяну в ответ, — Я сама пару раз слышала, как ты уходил от подобных вопросов.

— Ладно, от парней не скрывал. Им плевать, а девчонок так кадрить легче, — весело смеётся Аверин, — Вы любите загадочность. Пацанов это забавляло. То, как легко можно залезть под юбку, просто наплетя что-то про отца, сидящего в тюрьме на Мальдивах. Они и не сдавали меня. Так понятней?

Мне становится обидно за весь женский род разом. Вот же жук. Еще и хвастается этим.

— Ну теперь и девчонки узнают, — мстительно шиплю в ответ, — Так что конец твоей подъюбочной карьере, Аверин. С сыном шофера переспать желающих будет в разы меньше.

— Знаешь, я и так уже планировал завязать, да и последний курс, — тянет вальяжно Никита, продолжая улыбаться, — К тому же…

И он поворачивается ко мне, прожигая неожиданно серьезным тяжелым взглядом.

— Меня сейчас только одна юбка интересует, — его голос быстро спускается до хриплого шепота, отдается томной вибрацией в моей груди, — И рано или поздно ты её снимешь для меня.

Я замираю, как кролик, уставившийся на удава. Слишком резкий переход. Тело цепенеет в жарком смущении. Жадно глотаю воздух только, когда он отворачивается, чтобы посмотреть на дорогу.

— Этого не будет, — звучит почти жалобно, будто я его уговариваю.

Никита только криво улыбается, игнорируя меня.

— Не будет, слышишь! — я начинаю злиться, повышаю голос. Хочется его ударить, убедить. Он выглядит таким уверенным, самодовольным, что меня начинает трясти.

— Приехали, — прерывает мою начинающуюся истерику Аверин и, как ни в чем не бывало, выходит из машины и открывает мою дверь, — Звони, как освободишься. Я буду на кафедре.

Мне ничего не остается, как воспользоваться предложенной помощью и опереться на его протянутую руку. Когда я оказываюсь на ногах, Аверин на мгновение прижимается ко мне всем телом, его ладонь пробегается по моей спине, спускается ниже, пальцы сминают ягодицу, жаркий шепот щекочет ухо.

— Будет.

И он тут же отступает, пикает сигнализацией и идет в сторону универа, оставляя меня одну на парковке: смущенную и растерянную.

Глава 15. Переписка

— Тебя что, Аверин привез? — шипит Машка, стоит мне доковылять до своего места рядом с ней, перед этим извинившись за небольшое опоздание перед преподавателем.

Я закусываю губу, оттягивая момент признания. Почему-то эта информация воспринимается мной, как глубоко личная, и делиться ей с подругой я не хочу. Тем более зная ее боевой настрой в отношении моего временного водителя.

— Откуда ты знаешь? — не сразу отвечаю я вопросом на вопрос.

— Климова в окно видела, — глаза Раковой смотрят на меня требовательно и настороженно, отчего кожу на лице начинает покалывать.

— Да…Я подвернула ногу вчера, и отец сказал, что меня пока повозит сын его шофера. А утром выхожу на улицу, а там… — я набираю в грудь побольше воздуха, видя как расширяются Машкины глаза от моего рассказа, нагибаюсь поближе к ней и возбужденно шепчу, — А там Аверин меня ждёт, представляешь? Он, оказывается, сын нашего Романа Константиновича.

— Да лааадно, — тянет Ракова гораздо громче, чем следовало бы, и тут же награждается грозным взором преподавателя.

— Да. Я и подумать не могла, — продолжаю я одними губами.

— Я тоже, — растерянно вторит Машка.

Я кидаю на онемевшую подругу хитрый взгляд.