Я вижу грузовик и суетящуюся рядом с ним немолодую женщину – мать. Вижу немолодого мужчину – отца, он стоит позади грузовика. Вижу девочку, возможно, немного младше меня – дочь. Потом я вижу его. Он высокий, стройный и весь в черном: черная футболка, черные джинсы, черные кроссовки и черная вязаная шапочка, под которой не видно волос. У него светлая кожа с легким медовым загаром и угловатые черты лица. Он спрыгивает со своего места в задней части грузовика и скользящей походкой идет по подъездной дорожке, двигаясь так, словно сила притяжения не имеет на него никакого влияния. Останавливается, наклоняет голову набок и смотрит на свой новый дом с таким видом, словно перед ним какой-нибудь ребус.
Через несколько секунд он начинает легко покачиваться на стопах с пятки на носок. И вдруг резко срывается с места и в буквальном смысле взбегает по стене дома метра на два вверх. Хватается за подоконник и болтается на нем секунду или две, а потом спрыгивает, приземляясь на согнутые ноги.
– Очень мило, Олли, – произносит его мать.
– Я разве тебе не говорил, чтобы ты перестал заниматься этой ерундой? – ворчит отец.
Олли игнорирует их обоих, продолжая сидеть на корточках.
Я прижимаю ладонь к стеклу, едва дыша, как будто сама только что выполнила этот безумный трюк. Перевожу взгляд с него на стену дома под подоконником и снова на него. Он больше не сидит на корточках. Он смотрит на меня. Наши взгляды встречаются. Я задумываюсь о том, что он видит в моем окне, – странную девушку в белом, с широко распахнутыми глазами. Он улыбается мне, и его лицо больше не кажется жестким, не выглядит суровым. Я пытаюсь улыбнуться в ответ, но так смущена, что вместо этого хмурюсь.
Мой белый воздушный шар
ЭТОЙ НОЧЬЮ МНЕ СНИТСЯ, что дом дышит вместе со мной. Я выдыхаю, и стены сжимаются, как проколотый воздушный шар, который, сдуваясь, сдавливает меня со всех сторон. Я делаю вдох, и стены раздвигаются снова. Еще один вдох – и моя жизнь наконец, наконец-то вылетит на воздух.
Наблюдение за соседями
Я шпион
В СЕМЬЕ ЕГО НАЗЫВАЮТ ОЛЛИ. Ну, то есть сестра и мама называют его Олли. Папа – не иначе как Оливер. За ним я наблюдаю больше всего. Его комната на втором этаже, практически прямо напротив моей, а жалюзи почти всегда подняты.
Иногда он спит до самого полудня. В другие дни уходит из комнаты еще до того, как я проснусь и приступлю к слежке. Однако в большинстве случаев он просыпается в девять утра, выбирается из спальни через окно и, словно Человек-Паук, карабкается по обшивке дома на крышу. Там он проводит около часа, а потом спрыгивает к себе в комнату, ногами вперед. Сколько я ни пытаюсь, мне так и не удается увидеть, чем он занимается на крыше.