Весь Гарольд Роббинс. Книги 1-23

— Уверена, что примет, — без малейшей запинки ответила она. — Поль наверняка уже успел с ним переговорить.

Как обычно, Жизель не ошиблась. Джей-Пи пригласил нас на ленч на свою виллу в Каннах.

Дорогу Жизель знала, поэтому за руль села она. Вилла располагалась на большом, высоком холме перед самыми Каннами. Взбираясь на холм, мы проехали несколько домов. Жизель пояснила, что это тоже виллы, земля здесь стоила дорого, так что селились на холме только люди богатые. Заканчивалась дорога широкой площадкой с большой клумбой посередине. Асфальтированное кольцо вокруг нее служило для разворота. За клумбой высились металлические ворота, от которых в обе стороны уходил высокий забор. На воротах висела табличка с золотыми буквами «ПОМЕСТЬЕ МАРТИНА». За ними и чуть в стороне виднелся маленький домик охраны.

Француз в синей крестьянской блузе обратился к нам, не открывая ворот:

— Votre nomme, s'il vous plait[323].

Жизель назвала наши имена и фамилии. Мужчина прошел в домик, через окно мы увидели, как он снял телефонную трубку. Минуту спустя он вернулся к воротам, открыл их и жестом предложил следовать к вилле.

Жизель остановила джип перед.., не виллой — дворцом. Я посмотрел на Жизель. Увиденное потрясло ее не меньше, чем меня. Открылась парадная дверь и появился дворецкий.

Он взглянул на мой автомобиль и разве что не фыркнул. Небрежно махнул рукой, показывая, что джип надобно поставить подальше от двух «роллс-ройсов» и «кадиллака».

Жизель уже потянулась к ручке коробки передач, но я удержал ее руку. Заглушил мотор и вытащил ключи из замка зажигания.

— Если тебе хочется переставить машину, сам этим и займись, — бросил я ему через окно.

Дворецкий в ужасе вытаращился на меня. А мужчина, который следом за ним появился в дверях виллы, расхохотался. Что-то сказал дворецкому по-французски, тот согнулся чуть ли не до земли и, словно кот, юркнул мимо мужчины в дверь.

Француз мне понравился. Высокий, с аккуратно подстриженными усами, в шортах, загоревший дочерна, со светлыми волосами. Он поднял Жизель, расцеловал в обе щеки, потом повернулся ко мне и протянул руку.

— Жан-Пьер Мартин.

Я пожал его руку. Крепкую, теплую, уверенную.

— Джерри Купер.

— Bienvenue[324]. Заходите.

Следом за хозяином мы прошли в холл. Такие интерьеры я видел только в кино. Из холла мы попали в гостиную длиной никак не меньше пятидесяти футов. Из громадных окон дальней стены открывался потрясающий вид на город, море, бухту, усеянную яхтами, лодками и катерами.

— Хотите выпить? У нас есть шотландское. Я знаю, что американцы любят виски. Я улыбнулся.

— Спасибо, но я предпочитаю пиво.

— А ты, дорогая моя? — обратился он к Жизель.

— Если только бокал белого вина, Жан-Пьер. Но обычно за ленчем я пью только воду. — Она улыбнулась. — Если есть такая возможность, то «плескассье».

Жан-Пьер рассмеялся.

— Вот этого добра у нас предостаточно. Через веранду мы спустились в сад. Столик для ленча накрыли у бассейна. За ним уже сидел симпатичный молодой мужчина. Жан-Пьер представил нас друг другу. Жизель мужчина уже знал. Он обнял ее и расцеловал в обе щеки.

— Джек Кокрэн. — Мужчина улыбался, протягивая мне руку.

— Джерри Купер, — тоже с улыбкой ответил я.

— Будем считать, что с формальностями покончено, — решительно заявил Джек. — Теперь мы все Друзья.

Жизель повернулась к нему.

— Только без твоих шуточек, Джек. Он мой. Жан-Пьер рассмеялся.

— Но Джек уверяет всех, что в каждом мужчине заложено стремление к другому мужчине. Просто проявляется оно у кого раньше, у кого позже.

Джек подмигнул мне.

— Ты это знаешь не хуже меня, дорогой. Я тоже служил в штабе Эйзенхауэра. А потом, когда нас перевели в Париж, я встретил Джей-Пи.

— Я работал в авторемонтной мастерской в Клиши, — ответил я. — И к штабу близко не подходил.

Я и не заметил, когда Джей-Пи успел распорядиться насчет напитков, но стакан с пивом уже стоял на столе. Я заметил, что мужчины пьют анисовый ликер. Перед Жизель поставили стакан с водой и бокал вина.

— За ваше здоровье, — предложил я тост. Дворецкий и служанка поставили на стол тарелки с холодным мясом, ветчиной, сыром, бисквитом и хлебом. Я поглядывал на Жизель и ел то же, что и она. Кормили вкусно. На десерт подали кофе и печенье. Я посмотрел на Жан-Пьера.

— Большое вам спасибо. Ленч отменный. Он улыбнулся.

— Это не американский кафетерий.

— Естественно. Мы же во Франции. Жан-Пьер повернулся к Жизель.

— Поль говорит, ты будешь работать в его клубе в Ницце.

— Да, — кивнула она. — Я уверена, что это хороший клуб, раз Поль посылает меня туда. Но я еще там не была. Они открываются только вечером.

— У меня есть близкие друзья, которым принадлежат клубы в Каннах. Я уверен, что здесь тебе понравится больше, чем в Ницце. Публика там не очень.

— Все упирается в деньги, — ответила Жизель. — В Ницце жизнь дешевле, чем в Каннах. Плата за квартиру в два раза меньше. И на еду и одежду цены куда ниже.

— Но я могу найти тебе работу в хорошем клубе и квартиру, которая обойдется в сущие гроши. Мне принадлежит многоквартирный дом. Но большинство квартир снимают геи. Иногда они очень шумят.