Весь Кир Булычев в одном томе

— Когда народу плохо, — ответил его начальник, — куда идет народ за помощью? Он идет в Марсводхоз.

— Но мы не можем рыть колодцы! — возразил Лецатл. — У нас нет для этого средств и техники.

— Ну что же ты мелочишься, мой глупый Лецатл? — сказал ему начальник, подошел к столу, выбрал самое зрелое яблоко из принесенных мною и надкусил его. — При чем тут колодцы? Мы проведем канал к деревне нашего друга, поведем его от реки Лиазы и напоим страждущие поля.

— На это нам не выделят ассигнований!

— Замолчи! Мне надоело тебя слушать! Народ требует, а мы с тобой кто? Мы — слуги марсианского народа!

— Простите, великий инженер, — вмешался я, — нам совсем не нужен канал. Нам бы воды в колодец…

— Почему вам не нужен канал? — строго спросил Таскаб.

— Канал будут строить много лет, а когда его построят, наши поля уже высохнут и нам придется переселяться в другое место.

— Ты видишь только свою деревню, — сказал главный инженер. — Думай обо всей волости. Ты представляешь, как повысятся урожаи, когда целая река придет в твои края?

— Это, конечно, хорошо…

— Твои дети будут купаться в реке, ты будешь умываться каждое утро!

— Мы, марсиане, к этому не привыкли. Часто мыться вредно.

Но главный инженер меня уже не слушал. Он обернулся к кузине Шохихи и сказал:

— Неси сюда чистый свиток и палочки для письма. Я буду диктовать тебе письмо в Совет инженеров!

Я не верил своим ушам! Мой скромный визит вызвал к жизни столь важный документ. В своем письме в Совет инженеров Таскаб сообщил, что народ Марса, в первую очередь жители волости Соар, а также долины Азоры требуют немедленно провести канал, чтобы спасти их от засухи и голодной смерти. Конечно же, смерть нам не грозила, да и жители плодородной долины Азоры не нуждались в каналах, но письмо Таскаба в Совет инженеров звучало столь тревожно и убедительно, что у меня на глаза навернулись слезы.

Когда я возвратился в деревню, в моей хижине собрались односельчане.

— Ну что, починят нам колодец? — спросил старейшина деревни.

— Бери выше, — сказал я, чувствуя себя причастным к великим решениям столицы. — К нам проведут настоящий канал. Наши дети будут в нем купаться, а воды будет столько, что у каждого дома мы устроим бассейн.

Соседи покачали головами, не поверили мне. Не поверили они и газете, в которой вскоре было напечатано, что для того, чтобы покончить с нехваткой воды в предгорьях Соара, решено построить специальный канал от реки до хребта.

Канал строили четыре года. Трудно приходилось Марсводхозу. Опыта не было, к тому же ставили палки в колеса завистливые конкуренты и высоколобые из Совета знаний, утверждавшие, что воды на Марсе и без того недостаточно. Зачем же тратить ее столь неразумно?

Но вот наконец, когда крестьян в нашей деревне уменьшилось вдвое — поля наши уже не могли прокормить всех едоков, — канал добрался до высохшего колодца. Он прорезал своим широким ложем всю долину Азоры, поглотив поля и виноградники, стоимость его оказалась в шестнадцать раз больше проектной, а рабочих на строительстве померло видимо-невидимо. Но так как Марсводхоз думал лишь о счастье простых людей, строительство было завершено.

В ночь двойного полнолуния за мной прислали из Соацеры специальную воздушную лодку. В ней прилетела моя кузина Шохихи в новой шубе из лапок песчаных крыс.

— Кузен! — воскликнула она, подбегая к моей покосившейся хижине, что стояла над откосом канала. — Ты включен в комиссию по открытию канала как представитель народа. Одевайся!

— О, Шохихи! — ответил я. — Мы так обеднели, пока ждали воды, что я был вынужден продать все свои накидки и плащи. Да что я! Посмотри, мои соседи тоже ходят в рубище, а то и голышом.

— Ничего, — ответила Шохихи, бросив взгляд на собравшихся соседей. — Мы выдадим тебе одежду из фондов Марсводхоза. А когда придет Большая вода, вы все разбогатеете и купите серебряные плащи.

На следующее утро, получив казенный плащ, который был мне велик и волочился по полу большой воздушной лодки, я был представлен важным инженерам, что собрались на борту этого экипажа. Начальство, облаченное в серебряные и черные плащи, в различного вида головные уборы, улыбалось мне и поздравляло в моем лице марсианских земледельцев, о которых оно так славно позаботилось.

Лодка легко поднялась в воздух над окраиной Соацеры, там, где река Лиаза протекала по соседству с монументом Магацитла. По знаку, сделанному самим Таскабом, раскрылись могучие бронзовые врата, и воды реки хлынули в широкое ложе канала, гоня перед собой пыль и остатки забытой в канале техники. Лодка летела невысоко, следуя за валом воды, стремившейся по каналу. Жители окрестных деревень сбегались, чтобы полюбоваться зрелищем. Среди крестьян я угадывал чинов Марсводхоза, которые подсказывали, когда поднимать руки и ликовать. Рядом со мной стояли Таскаб и инженер Лецатл. Они тихо переговаривались, не обращая на меня внимания, как не обращают внимания на сенную мышь.

— Сейчас наступит момент, — сказал Таскаб, — чтобы утвердить объемы работ на будущий год в десятикратном размере.

— Совет инженеров приятно поражен, — заметил Лецатл.