Весь Мегрэ. Том 2

— Какой-то тип все утро ждал меня около кабинета и все время ходил за мной. Теперь торчит перед комиссариатом.

— Он не прячется?

— Нет. Я думаю, это журналист.

— Пусть проверят его документы. Все идет по плану?

— Я нашел три комнаты у друзей. Их совсем не интересует, зачем они мне. Вам дать адреса?

— Не надо. Будь у меня минут через сорок пять.

А в коридоре повторилась вчерашняя сцена. Пьер Мазет со шляпой перед лицом в сопровождении двух инспекторов. Защелкали фотоаппараты. Журналисты обрушили град вопросов, опять оставшихся без ответа. Маги выбила шляпу, и Мазет был вынужден закрываться руками.

Дверь закрылась, и кабинет Мегрэ превратился в командный пункт.

Бесшумная операция на безмятежных улицах Монмартра, где по случаю летних отпусков все главные магазины были закрыты, продолжалась. В ней принимали участие более четырехсот человек. Их роль заключалась в том, чтобы наблюдать за происходящим не только в отелях и квартирах, где они могли располагаться без боязни быть раскрытыми, но также на определенных постах на станциях метро, остановках автобусов, в многочисленных бистро и ночных ресторанах.

Чтобы это не походило на захват квартала, операция велась поэтапно.

Женщины из вспомогательного отряда по телефону получили подробные инструкции. На плане квартала было отмечено местонахождение каждого сотрудника.

Двадцать инспекторов из числа тех, кто нечасто показывается на людях, арендовали не только в Париже, но и в его пригородах, вплоть до Версаля, автомобили с невинными номерами, которые при необходимости могли останавливаться в стратегических пунктах, ничем не отличаясь от других.

— Попроси принести пива, Люка.

— И бутербродов?

— Да, хорошо бы и бутербродов.

Это было сделано не для того, чтобы уверить журналистов, что это новый допрос, а потому, что все действительно были заняты, и просто не было времени пойти пообедать.

Приехал Лоньон в своем обычном красном галстуке и соломенной шляпе. Удивительно, насколько цвет галстука меняет человека. У Лоньона был почти игривый вид.

— Твой тип следил за тобой?

— Да. Он в коридоре. Точно, это репортер.

Первая газета появилась около полудня. Она повторяла информацию утренних выпусков, добавляя, что на набережной Орфевр продолжает царить лихорадка и что тайна вокруг арестованного еще больше сгустилась.

Среди прочего там была такая фраза: «Если бы полиция могла, она надела бы на пленника железную маску».

Это позабавило Мазета. Он помогал другим, сам звонил по телефону, что-то чертил голубым и красным карандашом на картах. Он был счастлив, вновь дыша атмосферой этого бывшего для него родного дома.

Обстановка изменилась, когда в дверь постучал гарсон из пивной «Дофин», и только для него вновь была разыграна сценка, после чего все принялись за пиво и бутерброды.

Послеобеденные газеты не напечатали никакого послания убийцы, который, казалось, не имел ни малейшего желания обращаться к прессе.

— Я немного отдохну, ребята. Мне необходимо быть свежим и бодрым в этот вечер.

Мегрэ прошел через кабинет инспекторов, зашел в маленький пустой кабинет. Там он устроился в кресле и несколько минут спустя уже спал.

В три часа он отправил Мазета в Сурисьер и приказал Жанвье и Люка немедленно отправляться отдыхать. Что касается Лапуэнта, то он, одетый в голубой комбинезон, на трехколесном велосипеде разъезжал по улицам квартала Гранд-Карьер. Фуражка, сдвинутая на ухо, прилипшая к нижней губе сигарета придавали ему вид восемнадцатилетнего парня. Время от времени он останавливался у какого-нибудь бистро выпить стакан минеральной воды и позвонить в штаб-квартиру.

По мере того, как шло время, нервозность усиливалась, да и сам Мегрэ понемногу терял уверенность.

Ничто не указывало на то, что в этот вечер что-нибудь произойдет. Однако, если убийца решится совершить преступление, чтобы подтвердить свое существование, оно могло произойти и завтра вечером, и послезавтра, через восемь или десять дней. Но держать такие большие силы в состоянии тревоги столь продолжительное время было невозможно.

К тому же немыслимо в течение недели сохранить секрет операции, в которую посвящено столько народа.

А если убийца решит действовать сейчас же?

Из головы Мегрэ все не выходил разговор с профессором Тиссо, и его отрывки каждую секунду приходили ему на ум.

В какой момент возникнет импульс? В этот час, когда они заняты расставлением западни, для всех окружающих он обычный человек. С ним разговаривают, прислуживают за столом, пожимают руку. Он тоже беседует, улыбается, может быть, смеется.

А вдруг импульс уже был? Сегодня утром во время чтения утренних газет? Не скажет ли он себе, что, поскольку полиция поймала, как она считает, виновного, то он в безопасности?

Где доказательства того, что Тиссо и комиссар не ошиблись и правильно рассчитали реакцию своего «пациента»?

До сих пор он убивал только вечером, когда мгла падала на землю. Но сейчас, во время отпусков и жары, в Париже предостаточно улиц, где прохожие появлялись с интервалом в несколько минут.