Весь Мегрэ. Том 2

Ей не нужно было ничего добавлять, чтобы Мегрэ понял, что девушка хотела сказать: если ее патрон заставлял ее подниматься в кабинет по окончании рабочего дня, то делал это исключительно для того, чтобы позлить ее.

Ведь Фердинанд Фюмаль только и делал в течение всей своей жизни, что злил людей.

— К нему кто-нибудь приходил?

— Не в то время, что я была здесь.

— Он кого-то ждал?

— Мне кажется, что ждал. Ему кто-то позвонил, и он сказал, чтобы я шла спать.

— В котором часу это было?

— В половине десятого.

— И вы пошли спать?

— Да.

— Совсем одна?

— Нет.

— Где находится ваша комната?

— Там же, где и комнаты других слуг, над конюшнями, которые сейчас используются как гаражи.

— Месье Фюмаль и его жена были единственными, кто ночевал в доме?

— Нет. У Виктора комната на первом этаже.

— Это камердинер?

— Он же и консьерж, охраняет дом, ходит за покупками.

— Он не женат?

— Нет. Во всяком случае, насколько мне известно. Он живет в маленькой комнате, круглое окно которой выходит под арку.

— Благодарю вас.

— Что я должна делать?

— Ждать. Когда придет почта, вы мне ее принесете. Интересно, будет ли там еще одно анонимное письмо.

Мегрэ показалось, что она покраснела, но он не был в этом уверен. На лестнице послышались шаги. С товарищем прокурора появился следователь, которого звали Планш и с которым Мегрэ еще не доводилось работать.

Почти сразу же после них ворота открылись, чтобы впустить людей из службы установления личности.

Луиза Бурж все еще стояла у окна в своем кабинете в ожидании инструкций, и именно к ней немного позже снова обратился Мегрэ:

— Кто предупредил мадам Фюмаль?

— Ноэми.

— Это ее личная горничная?

— Она убирает комнаты на третьем этаже. У месье была комната на этом этаже, та, которая находится за его кабинетом.

— Пойдите посмотрите, что там, наверху, происходит.

Она, казалось, колебалась.

— Чего вы боитесь?

— Ничего.

Было по меньшей мере странно, что жена убитого еще не спустилась и что сверху не было слышно никакого шума.

Как только приехал Мегрэ, Лапуэнт, не говоря ни слова, принялся рыскать повсюду в поисках оружия. Он открыл дверь большой спальни, тоже обставленной мебелью в стиле ампир, где на раскрытой кровати увидел приготовленные пижаму и домашний халат.

Несмотря на высокие окна, атмосфера в доме была сумрачной, а к тому же зажгли только несколько ламп; там и сям фотографы устанавливали свои аппараты, люди из прокуратуры перешептывались в углу, ожидая приезда судмедэксперта.

— У вас есть какие-нибудь предположения?

— Никаких.

— Вы с ним знакомы?

— Я познакомился с ним в моей деревенской школе, а вчера он пришел ко мне. Он обратился к министру внутренних дел, чтобы мы обеспечили его защиту.

— От чего?

— Уже некоторое время он получал анонимные письма.

— Вы что, ничего не предприняли?

— Один инспектор дежурил всю ночь перед воротами, а другой должен был сменить его на день.

— Во всяком случае, очевидно, что убийца унес с собой оружие.

Лапуэнт ничего не обнаружил. Как и все прочие. Засунув руки в карманы, Мегрэ спустился по лестнице на первый этаж и приник лицом к круглому окошку, о котором ему говорили.

Там находилась комната, которая походила на помещение консьержа, с разобранной кроватью, зеркальным шкафом, газовой плитой, столом, этажеркой с книгами.

Сидя верхом на стуле, положив локти на спинку, камердинер пристально смотрел перед собой.

Комиссар тихонько постучал в стекло, и мужчина вздрогнул, нахмурившись, посмотрел на него, потом встал и пошел к двери.

— Вы меня узнали? — спросил он, глядя на Мегрэ одновременно с испуганным и подозрительным видом.

Уже вчера Мегрэ показалось, что он где-то его уже видел, но он не мог припомнить, где именно.

— Что до меня, я вас сразу узнал.

— Ты кто?

— Вы не были со мной тогда знакомы, потому что я уже совсем не молод. Когда я родился, вы уже уехали.

— Уехал откуда?

— Из Сен-Фиакр, черт побери! Вы не помните Николя?

Мегрэ очень хорошо его помнил. Это был старый пьяница, который работал поденно то там, то тут на фермах, летом на молотилках, а по воскресеньям звонил в колокола. Он жил в лачуге на опушке леса и отличался тем, что ел ворон и хорьков.

— Это был мой отец.

— Он умер?

— Уже давно.

— А как давно ты в Париже?

— А вы что, не читали газеты? Там даже моя фотография была помещена. У меня были неприятности, там. В конце концов все поняли, что я это сделал не специально.

У него были жесткие волосы, низкий лоб.

— Расскажи.

— Я занимался браконьерством, это абсолютно точно, я никогда не отрицал.

— И ты убил сторожа?

— Вы об этом читали?

— Какого сторожа?

— Молодого, вы его не знали. Он все время следил за мной. Клянусь вам, что я это сделал не нарочно. Я охотился на косулю, и когда услышал шум в кустах…

— Ну и как же потом тебе пришла мысль приехать сюда?

— Я об этом и не думал.

— Фюмаль приехал за тобой?

— Да. Ему был нужен преданный человек. Вы же к нам не вернулись, хотя в наших краях вас не забыли, и там, я могу с уверенностью сказать, вами гордятся. Что касается его, как только у него оказалось достаточно денег, он перекупил замок Сен-Фиакр…