Весь Мегрэ. Том 2

Из банков на запросы пришли отрицательные ответы, точно так же, как и от нотариусов. Отправили телеграмму в Канталь, и можно было, видимо, считать установленным, что никакого наследства Трамбле не получал.

По-прежнему стояла жара. Трамбле похоронили. Его жена и дети готовились к отъезду в провинцию, потому что теперь средства не позволяли им жить в Париже.

Известна была жизнь Трамбле с улицы Де-Дам, известна была жизнь Трамбле с Привокзальной набережной и его жизнь с Ольгой… Был известен любитель рыбной ловли, канареек и приключенческих романов…

О том, что можно было бы назвать четвертой жизнью Трамбле, рассказал официант одного из парижских кафе. Человек этот явился однажды утром на набережную Орфевр и попросил, чтобы Мегрэ его принял.

– Извините, что я не пришел к вам раньше, но я все лето работал в Сабль-д'Оонн… Когда я увидел в газете эту фотографию, я собрался было написать вам, но потом как-то вылетело из головы. Я почти уверен, что это тот самый господин, который приходил играть на бильярде к нам в кафе: это на углу бульвара Сен-Жермен и улицы Сены.

– Но у него, разумеется, был партнер?

– Да, конечно… С ним приходил еще один, такой худой, длинный, с рыжими волосами, с усиками. Трамбле звал его Теодором, они были на «ты». Приходили они ежедневно и всегда в одно время, часов около четырех, уходили около шести… Теодор пил аперитивы. В отличие от него Трамбле к спиртному не притрагивался.

В большом городе человек пришел, ушел – и нет его, однако через некоторое время здесь ли, в другом ли месте, но след его непременно обнаруживается. Следы Трамбле отыскались у продавца птиц с Луврской набережной и в подозрительном отеле на улице Лепик.

А теперь еще оказывалось, что он вместе с каким-то рыжеволосым верзилой много лет подряд ходил в скромное кафе на бульваре Сен-Жермен.

– Когда вы его видели в последний раз?

– Я уже больше года, как ушел с того места…

Торанс, Жанвье, Люка и другие инспекторы отправились в поход по всем парижским кафе и ресторанчикам, где есть бильярды, и недалеко от Нового моста им удалось напасть на след обоих приятелей – в течение нескольких месяцев они ходили сюда играть в бильярд.

Однако все сведения о Теодоре ограничивались тем, что он сильно пьет и каждый раз, приложившись к стаканчику, машинально вытирает усы тыльной стороною ладони.

– Человек скромного достатка, одет скорей даже бедно… Платил всегда Трамбле.

Полиция разыскивала Теодора в течение нескольких недель, но он оставался неуловим. И вот однажды Мегрэ пришла в голову мысль заглянуть в контору фирмы «Куврэр и Бельшас».

Принял его мосье Мовр.

– Теодор? Да, один Теодор у нас действительно служил, только очень давно… Погодите… Он ушел от нас лет двенадцать назад… Я уверен, что он был знаком с мосье Трамбле… Этот Теодор – я могу выяснить его фамилию по картотеке – служил у нас рассыльным, и мы уволили его за постоянное пьянство и за то, что, напившись, он держал себя с недопустимой развязностью…

Фамилию выяснили – Балар. Теодор Балар. Однако в меблированных комнатах Парижа и предместий никакого Балара обнаружить не удалось.

Еще один туманный след: лет пять назад некий Теодор Балар несколько недель работал при карусели в балаганах на Монмартре. В один из вечеров, напившись пьяным, он сломал себе руку, с тех пор его там больше не видели.

Этот человек и субъект с пневматическим ружьем из отеля «Эксельсиор», несомненно, одно и то же лицо…

Какой случай свел его снова с кассиром фирмы, где сам он служил всего-навсего рассыльным?.. Как бы то ни было, эти два человека регулярно встречались и играли в бильярд.

Быть может, Теодор проник в тайну своего приятеля? Или догадался, что в доме на Привокзальной набережной спрятаны деньги? А может быть, друзья поссорились?

– Продолжайте наблюдение за набережной…

И наблюдение продолжалось. Вскоре в сыскной полиции появилась дежурная шуточка:

– Что ты сегодня вечером делаешь?

– Стерегу канареек…

Но именно это и привело к успеху. Однажды ночью в дом забрался долговязый худой человек с рыжеватыми усами и висевшей, как плеть, рукой. Он был похож на нищего калеку.

Толстяк Торанс бросился на него сзади, и тот стал умолять, чтобы его не трогали.

Беднягой был Трамбле, беднягой оказался и его убийца. На Теодора жалко было смотреть. Он, видимо, уже несколько дней ничего не ел и, не имея приюта, скитался по улицам и набережным.

Он догадывался, конечно, что за домом следят, поэтому он так долго и не решался в него проникнуть, однако под конец не выдержал.

– Тем хуже! – проговорил он со вздохом. – Ну да уж лучше так… Есть хочется, больше не мог…

В два часа ночи он все еще сидел у Мегрэ в кабинете, поглощая стоявшие перед ним бутерброды и пиво, и с готовностью отвечал на все вопросы, какие ему задавали.