Весь Мегрэ. Том 3

Здесь все так и оставалось на своих местах: зубная щетка, бритва, щетка для волос и расческа.

— Он ничего с собой не брал?

— Насколько мне известно, нет.

Гардеробная, как на половине Натали, потом гимнастический зал.

— Он им пользовался?

— Редко. Он погрузнел: толстым его назвать было нельзя, а вот полноватым…

Она толкнула следующую дверь.

— Библиотека.

Тысячи книг, старых и новых, современных, однако, сравнительно мало.

— Он много читал?

— Я не интересовалась, что он делает вечерами. Эта лестница ведет прямо в контору — мы с вами прошли над вестибюлем. Я вам еще нужна?

— Возможно, мне еще надо будет встретиться с вами. Если это случится, я позвоню.

Ее вновь влекла к себе бутылка коньяка.

— Вы, наверное, спуститесь теперь в нотариальную контору?

— Мне действительно хотелось бы поговорить с господином Лёкюрёром. Простите, что побеспокоил вас.

Г-жа Сабен-Левек удалилась: в общем-то выглядела она жалко, но одновременно вызывала раздражение. Мегрэ начал спускаться по лестнице. Наконец-то он мог раскурить свою трубку — курить ему хотелось еще в квартире.

Он оказался в просторной комнате, где полдюжины машинисток яростно стучали по клавишам и с удивлением подняли на него глаза.

— Я хотел бы видеть господина Лёкюрёра.

Сотни зеленых папок на стеллажах, как обычно в учреждениях и в большинстве нотариальных контор. Невысокая брюнетка провела его через комнату, где стоял только длинный стол и огромный сейф устаревшей конструкции.

— Сюда, пожалуйста.

Другая комната, где человек неопределенного возраста в полном одиночестве склонился над чем-то. Он безразлично взглянул на Мегрэ, который проследовал в соседнюю комнату, где трудились пятеро служащих.

— У господина Лёкюрёра никого?

— Кажется.

— Вас не затруднит узнать у него по телефону, может ли он принять комиссара Мегрэ?

Им пришлось немного подождать, стоя перед обитой дверью, прежде чем она распахнулась.

— Входите, пожалуйста. Вы мне не помешаете.

Лёкюрёр был моложе, чем представлял его себе комиссар, узнав, что он работал еще при покойном старом нотариусе. Ему, наверное, не было еще и пятидесяти. Это был брюнет с маленькими усиками в темно-сером, почти черном костюме.

— Прошу садиться.

Снова резные деревянные панели на стенах. У основателя конторы была неудержимая склонность украшать стены резными панелями темного дерева.

— Думаю, вас побеспокоила госпожа Сабен-Левек?

Мебель здесь была из красного дерева в стиле ампир.

— Думаю, что именно вы заменяете своего патрона во время его отлучек?

— Я занимаюсь этим как старший клерк. Однако есть документы, подписывать которые я не имею права, что приводит к определенным затруднениям.

Г-н Лёкюрёр был человеком спокойным: благовоспитанность, отличавшая его, бывает присуща людям, которым приходится общаться с представителями высшего света. Угодливостью это не назовешь, но в его манере держаться сквозила известная почтительность.

— Он ставил вас в известность в случае подобных исчезновений?

— Нет. Это не сообщалось заранее. Я, конечно, не в курсе его личной жизни. Мне приходилось обходиться собственными предположениями. Он часто выходил вечерами, почти каждый вечер, по правде говоря.

— Минутку. Он активно участвовал в делах конторы?

— Большую часть дня он проводил у себя в кабинете и лично принимал большинство клиентов. Он не производил впечатления занятого человека, и тем не менее дел у него было больше, чем у меня. Особенно в том, что касается управления состояниями, продажей или покупкой замков и владений. Чутье у него было невероятное, и я не мог бы заменить его.

— Его кабинет рядом с вашим?

Лёкюрёр встал открыть дверь.

— Вот он. Обстановка, как видите, того же стиля, но здесь на три кресла больше.

Полный порядок. Ни пылинки. Окна кабинета выходили на бульвар Сен-Жермен, и сюда доносился монотонный шум уличного движения.

Мужчины вернулись на свои места.

— Кажется, обычно эти отлучки не длились больше двух-трех дней…

— В последнее время он исчезал, случалось, и на неделю.

— Ваш патрон держал с вами связь?

— Он почти всегда звонил мне узнать, не случилось ли чего-нибудь требующего его присутствия.

— Вы знаете, откуда он звонил?

— Нет.

— И вам неизвестно, было ли у него в городе какое-нибудь пристанище?

— Я думал о такой возможности. Он не носил с собой много денег и почти все оплачивал чеками. Прежде чем попасть в бухгалтерию, корешки чеков проходили через мои руки. — Г-н Лёкюрёр нахмурился и замолчал. — Не знаю, вправе ли я касаться подобного рода вопросов. Я приучен к святости профессиональной тайны.

— Но не в том случае, если произошло, например, убийство.

— Вы серьезно об этом думаете?

— Кажется, об этом думает его жена.

Г-н Лёкюрёр пожал плечами, давая понять, что мысли г-жи Сабен-Левек не имеют особого значения.