Весь Мегрэ. Том 3

В первоклассных отелях и в некоторых кварталах Парижа такое происходит настолько часто, что в дежурной части парижской полиции, если ночью поступает вызов, например из XVI округа, почти всегда кто-нибудь спрашивает:

— Гарденал?

Это название медикамента сделалось нарицательным: его стали использовать в значении «отравление снотворным», как говорят «берси» в значении «пьяница».

— Принесите мне горячей воды…

— Кипяченой?

— Не важно, лишь бы была горячая.

Мадемуазель Женеврие пощупала графине пульс и приподняла ей верхнее веко на одном из глаз.

— Сколько таблеток вы проглотили?

Графиня ответила голосом маленькой девочки:

— Не знаю… Уже не знаю… Не дайте мне умереть…

— Конечно, не дам, моя милая… Все-таки выпейте вот это…

Медсестра поддержала графиню за плечи и поднесла стакан с лекарством к ее губам.

— Это серьезно?

— Пейте!

В двух шагах оттуда, на проспекте Марсо, доктор Фрер торопливо оделся и схватил чемоданчик. Чуть позже он вышел из спящего дома и сел в машину, которая была припаркована у края тротуара.

Отделанный мрамором вестибюль отеля «Георг Пятый» был безлюден. В одной его половине сидела только ночная дежурная по приему въезжающих, которая читала газету, пряча ее под столом из красного дерева, а во второй — только консьерж, который не делал ничего.

— В триста тридцать второй… — объявил ему врач, проходя мимо.

— Я знаю.

Ему уже все рассказала телефонистка.

— Вызвать машину «Скорой помощи»?

— Посмотрю, надо ли.

Доктор Фрер уже бывал в большинстве номеров этого отеля. Так же, как медсестра, он постучал — вернее, стукнул в дверь один раз, в каком-то смысле символически, вошел в номер, снял шляпу и направился в спальню.

Жюль, после того как принес кувшин горячей воды, отошел в угол.

— Отравление, доктор… Я дала ей…

Врач и медсестра обменялись несколькими словами, и это было похоже на стенограмму или на связь с помощью кодов, а в это время у графини, которую медсестра по-прежнему поддерживала, прошло несколько сильных приступов тошноты и началась рвота.

— Жюль!

— Да, доктор?

— Скажите, пусть позвонят в американскую больницу в Нейи, чтобы оттуда прислали машину.

Во всем этом не было ничего из ряда вон выходящего.

И вот телефонистка с наушниками на голове уже говорила другой телефонистке, дежурившей ночью там, в Нейи:

— Точно не знаю, моя милая. Что-то случилось с графиней Пальмиери, там наверху у нее врач.

В номере 332 зазвонил телефон.

Жюль снял трубку и объявил:

— «Скорая помощь» будет здесь через десять минут.

Врач в это время укладывал в чемоданчик шприц, которым только что сделал укол.

— Мне ее одеть?

— Только заверните в одеяло. Если заметите где-нибудь чемодан, положите туда что-нибудь из ее вещей, — что ей потребуется, вы знаете лучше меня.

Через четверть часа после этого два санитара спустили маленькую графиню по лестнице, а потом подняли и положили в машину «Скорой помощи».

Доктор Фрер в это время садился в свой автомобиль:

— Я буду там одновременно с вами.

Он знал этих санитаров. И санитары тоже знали его.

А в больнице доктор был знаком и с дежурной из приемного покоя, которой сказал несколько слов, и с молодым дежурным врачом. Эти люди говорили мало, все время словно на языке кодов, потому что привыкли работать вместе.

— Сорок первая свободна…

— Сколько таблеток?

— Она этого не помнит. Нашли пустую упаковку.

— Рвота была?

Эта медсестра была так же хорошо знакома доктору Фреру, как та, что работала в «Георге Пятом». Пока она хлопотала возле больной, врач наконец зажег папиросу.

Промывание желудка. Пульс. Снова укол.

— Остается только дать ей выспаться. Меряйте пульс каждые полчаса.

— Да, доктор.

Врач спустился вниз на лифте, точно таком же, как в отеле, и дал дежурной из приемного покоя несколько указаний, которые та записала.

— Вы сообщили в полицию?

— Пока нет…

Он посмотрел на черно-белые настенные часы. Четверть пятого.

— Соедините меня с полицейским комиссариатом на улице Берри.

На другом конце провода, в комиссариате, фонарь освещал стоявшие перед дверью велосипеды. В самом помещении двое молодых полицейских играли в карты, а их капрал варил себе кофе на спиртовке.

— Алло! Комиссариат на улице Берри. Доктор… как фамилия? Фрер? Пишется через «е»? Хорошо. Я вас слушаю. Подождите минуту.

Капрал схватил карандаш и стал записывать на клочке бумаги то, что ему сообщали.

— Да… Да… Я сообщу, что вы сейчас отправляете нам ваш акт… Она умерла?

Положив трубку, он сказал двум другим дежурным, которые смотрели на него:

— Гарденал… В «Георге Пятом».

Для капрала это означало всего лишь еще одну работу. Он со вздохом снова поднял трубку:

— Центральный пост? Это комиссариат на улице Берри. Это ты, Маршаль? Как там у вас? Здесь тихо. Потасовка? Нет, их не оставили в комиссариате. Один из этих типов знает кучу важных людей, понимаешь? Я был вынужден позвонить комиссару, и он сказал, чтобы я их отпустил.

Речь шла о скандале в ночном кабаре на улице Понтье.