Весь Мегрэ. Том 3

Здесь тоже в ящиках мебели лежали бумаги: приглашения, счета портных и модисток, рекламные буклеты и расписания рейсов «Эр-Франс» и «Пан-Америкэн». Никаких писем личного характера, словно маленькая графиня не писала и не получала по почте ни строчки. Зато в стенном шкафу Мегрэ насчитал двадцать восемь пар обуви, среди которых были ни разу не надетые. Их размер подтвердил, что графиня действительно была маленькой.

Прибежал Лапуэнт:

— Я дозвонился до отеля «Париж». Телефонистка регистрирует исходящие вызовы, но те, которые поступают постояльцам, отмечает только, когда нужного человека нет на месте, и оставляет ему записку. Сегодня утром она приняла больше пятнадцати вызовов из Парижа и не в состоянии сказать, кому был адресован этот. — После небольшого колебания Лапуэнт добавил: — Еще она меня спросила, так же ли у нас жарко, как там. Похоже…

Заметив, что его больше не слушают, он замолчал. Вся маленькая группа направилась обратно в номер Дэвида Уорда и по пути встретила довольно странную процессию.

Директор, которого, несомненно, предупредили, был в ней разведчиком: шел впереди и беспокойным взглядом следил за дверями, каждая из которых могла в любой момент открыться. В качестве подкрепления для расчистки пути он имел при себе одного из одетых в голубую форму посыльных. За ними шли четыре человека с носилками, где лежало спрятанное под одеялом, по-прежнему нагое тело Дэвида Уорда.

— Сюда… — полушепотом произнес месье Жиль.

Он шел на цыпочках. Носильщики продвигались вперед осторожно, стараясь не задеть за стену или дверь. Они не направились к какому-либо из пассажирских лифтов, а вошли в коридор, который был уже остальных и не так ярко окрашен. Он вел к грузовому лифту.

Дэвид Уорд, который был одним из самых престижных клиентов этого отеля, покидал его тем же путем, что сундуки и громоздкий багаж.

Какое-то время в коридоре стояла тишина. Судейские чиновники, которым здесь больше нечего было делать, никак не могли решить, возвращаться им в номер или нет.

— Займитесь этим сами, Мегрэ… — со вздохом сказал прокурор, помолчал и добавил, понизив голос: — Будьте осторожны и благоразумны… Старайтесь не допустить, чтобы газеты… Ну, вы меня понимаете… Министр рекомендовал мне…

Вчера примерно в это же время комиссару было проще, когда он пришел на улицу Клиньянкур к инкассатору, отцу троих детей, который получил две пули в живот, пытаясь защитить свою сумку, где лежали восемь миллионов. Этот человек не захотел, чтобы его везли в больницу. Он решил, что, если должен умереть, пусть лучше это произойдет в маленькой комнате с розовыми цветами на обоях, где за ним ухаживала жена, и дети, вернувшись из школы, ходили на цыпочках.

В этом деле был след — берет, потерянный на месте преступления, — который в конце концов должен привести к виновным.

А в деле Дэвида Уорда?

— Пожалуй, я сейчас съезжу в Орли, — вдруг сказал Мегрэ так, словно говорил сам с собой.

Может быть, он решил так из-за расписаний рейсов «Эр-Франс» и «Пан-Америкэн», которые лежали в ящике, или из-за звонка в Монте-Карло?

Но может быть, он просто чувствовал: нужно что-то делать, что угодно, а аэропорт казался ему подходящим местом для такого человека, как графиня.

Глава 3. Перемещения маленькой графини и щепетильность Мегрэ

Комиссару пришлось покинуть «Георг Пятый» не так быстро, как ему бы хотелось. Пока он перед отъездом в аэропорт давал по телефону указания Люка, молодой Лапуэнт, бродивший по спальне графини Пальмиери, принес оттуда коробку из крашеного металла. Первоначально в ней хранилось английское печенье, а теперь она была доверху полна фотографиями.

Это напомнило Мегрэ ту коробку, в которую, когда он был ребенком, складывала пуговицы его мать и в которой рылись, когда оказывалось, что на какой-нибудь одежде не хватает одной из пуговиц. Та коробка была из-под чая, разрисованная китайскими иероглифами, — вещь, которую человек никак не ожидает увидеть в доме, хозяин которого, управляющий замком, никогда не пьет чай.

В стенном шкафу номера 332 комиссар увидел чемоданы, изготовленные в знаменитой сундучной мастерской на проспекте Марсо. Все обиходные вещи графини, даже мелочи, например рожок для обуви или пресс-папье, были с эмблемами самых прославленных домов. Но свои фотографии и фотографии своих друзей графиня хранила в простой коробке из-под печенья. Они лежали там вперемешку, как попало — моментальные снимки, зафиксировавшие отдельные, случайные секунды ее движения по миру. На них графиня была то в купальнике на борту яхты, видимо в Средиземном море, то на водных лыжах, то высоко в горах среди снега. На некоторых из этих фотографий она была вместе с полковником, иногда только с ним, но чаще еще и с другими людьми, которых комиссару иногда удавалось узнать, потому что это были актеры, писатели или люди, чьи портреты часто мелькают в газетах.

— Вы берете коробку с собой, шеф?

Ноги словно не хотели уносить Мегрэ с этого этажа, хотя комиссару казалось, что здесь больше ничего нельзя узнать.