Весь мир - чулан

Те, ничего не понимая, обвязались каждый своим концом резинки и ухватились изо всех сил за столешницу, а Механюк пристроил четырехзубец в серединку резинки, растянутой между друзьями.

— Прищепка, ко мне! — крикнул он.

Прищепка тоже ничего не возразила Механюку. Возражать Механюку, когда у него появлялась идея, было бесполезно. Тем более Прищепка вообще не умела говорить.

Она послушно схватила серединку резинки и кончик четырехзубца и выжидательно смотрела на Механюка.

— А теперь — назад! — скомандовал Механюк.

Прищепка стала пятиться и остановилась только один раз, когда натянутая резинка сорвала с места ее дорогого хозяина Топа Дорожкина.

— Ничего, Прищепка, ничего, — прошептал Топ, — я удержусь. — И ухватился за ручку ящика.

Прищепка допятилась до края столешницы. Еще немного — и она свалится!

— А теперь, Прищепка, голос!!! — скомандовал Механюк.

Прищепка открыла пасть, размышляя, что же у нее лучше получится: «гав» или «кар». А резинка тем временем распрямилась, четырехзубец со свистом полетел в сторону моста, разматывая клубок лески, а Кладовкин и Топ повалились на столешницу.

Механюк успел схватить самый кончик лески и закричал:

— Некогда разлеживаться! На помощь!!!

И друзья вскочили, кинулись к Механюку и поймали его вместе с леской, которая успела утащить их ученого друга на самый дальний край столешницы.

Они услышали: «Дзын-нь!». Это четырехзубец вонзился в верхний, изогнутый край моста.

— Теперь раз-два-взяли! — скомандовал Механюк.

— Ух ты! — восхищенно сказал Топ Дорожкин. — Сколько команд ты, оказывается, знаешь!

Они схватились за конец лески и начали раз-два-тянуть. Тянули они не раз-два, а восемнадцать раз. С них градом катился пот. А на руках появились волдыри от тугой лески.

Но тут весь мир сдвинулся с места, закачался, загремел! Деревянный мост задрожал, оторвался от неба и начал падать прямо на друзей.

— Командуй, что делать! — попросил Топ Механюка.

Но Механюк завороженно смотрел на приближающуюся громаду и молчал. Наверное, он потерял дар речи. Такое иногда случается, когда хочешь усовершенствовать мир, а этот мир вдруг начинает дрожать и падать по твоей вине, но по собственной прихоти.

Острый изогнутый край моста с деревянным гулом свалился на столешницу, клюнул ее своим острым клювом, а потом перевернулся и стал смотреть вверх. Длинная и узкая дорожка моста протянулась от буфета в непроглядную даль, к прекрасному Пикнику.

— Кажется, получилось? — дрожащим голосом спросил Механюк.

— Да кто бы сомневался! — с восторгом хлопнул его по плечу Топ.

— Тогда — вперед? — дрожащим голосом спросил Механюк.

Топ, Прищепка и Кладовкин посмотрели на него с жалостью.

— Наверное, истратил все команды, — объяснил Прищепке Топ, — не осталось ничего в запасе. — И заорал во весь голос: — Вперед!!!

— Да, действительно, вперед, — засуетился Кладовкин.

По дороге к мосту он все-таки не удержался — свернул в свой ящик с сокровищами. Из кармана дорожной куртки он вытащил клинок. Этот клинок он нашел в лунной пещере, там клинок был блестящим обойным гвоздиком, а Кладовкин сразу признал в нем сокровище и чудом утаил от прожорливого магнита. Кладовкин заткнул клинок за пояс и мужественно сказал: «Пригодится!»

В глубине души он предполагал, что в неведомых краях, где есть Пикники получше Культуры и Отдыха, найдется немало сокровищ не только для Канючки, но и для него лично.

А когда дело касалось сокровищ, Кладовкин становился не только сообразительным, но и смелым.

Кладовкин нагнал своих друзей уже на противоположном конце моста. Прищепка с веселым пощелкиванием соскочила на ровную лакированную столешницу. Эта столешница напоминала их родную, буфетную. Но она была местами блестящей, а местами, где лак уже слез, — темной и таинственной. Это была столешница комода, который жил в доме задолго даже до буфета. Ручки от ящиков комода давно отвалились, да и сами ящики рассохлись. Но выкинуть комод на помойку великаны не посмели — видимо, из уважения к его возрасту. И задвинули в угол чулана. Там комод оброс самыми невероятными вещами, гораздо моложе его самого. На нем стояла ножная машинка «Зингер», а на машинке валялся старый таз, а таз когда-то подпирали дедушкины лыжи. Да только теперь лыжи улеглись между комодом и буфетом, а пораженные друзья стояли на столешнице и разглядывали величественные чугунные колонны, заканчивающиеся причудливой крышей.

Колонны были черные, витые, между ними пролегал пол не пол, платформа не платформа, только состояло это из хитрой чугунной решетки, в которую попыталась провалиться Прищепка. И провалилась бы, если бы в последний момент не уцепилась зубами за краешек резной решетки. Но решетка уже пришла в движение: она покачнулась, с натугой заскрипела, а потом встала наклонной дырявой горкой.

— Ух ты! — удивленно переглянулись друзья.

Топ прыгнул на краешек резной горки, чтобы помочь выбраться своему верному другу Прищепке. Но горка опять зашаталась и опустилась прямо у ног Топа.

— Да это же качели! — радостно завопил Механюк.

— А это — КОЛЕСО ОБОЗРЕНИЯ! — завопил Топ, показывая на колонну справа.