Весь мир театр

Он был, конечно, несколько смешон с этой своей высокопарностью, но в то же время трогателен. Эраст Петрович, привыкший тщательно следить за своим нарядом, не мог не заметить, что одет Девяткин бедно: пиджак опрятный, но видавший виды; вместо рубашки манишка; башмаки начищены, но со стоптанными каблуками. Ной Ноевич не слишком щедро оплачивал труд своего ассистента — не иначе как по «третьему плану», согласно масштабу исполняемых ролей.

А всё оттого, подумалось Фандорину, что в модели человечества, созданной Штерном, недостает одного важного амплуа. Оно довольно экзотично, но без него палитра драматических ролей неполна, а жизнь пресна. Притом в литературе этот типаж встречается чаще, чем в повседневной жизни. Жорж отлично подошел бы на роль «благородного чудака» — Дон Кихота, Чацкого, князя Мышкина.

Безусловно, неуклюжесть Девяткина может обернуться неожиданными проблемами. Мысленно Эраст Петрович пообещал себе предельно упростить роль помощника. Ничего. На серьезное дело лучше идти с человеком пусть нескладным, но благородным, нежели с каким-нибудь полицейским-шкурником, который в ключевой момент решит, что своя рубаха ближе к телу. Люди, обладающие развитым чувством собственного достоинства, могут подвести тебя по оплошности, но никогда из подлости или трусости.

Насколько легче жилось бы на свете, если бы всякий человек относился к себе с уважением, думал Фандорин после разговора с ассистентом.

Существовал разряд человеческих особей, к которому Эраст Петрович всегда относился с брезгливостью. Есть люди, спокойно и без всякой конфузливости говорящие про себя: «Я знаю, что я дерьмо». Они даже видят в этом некую доблесть, особый род честности. Правда, за безжалостным признанием непременно следует продолжение: «И все вокруг тоже дерьмо, только прячутся за красивыми словами». Во всяком благородном поступке такой человек немедленно начинает выискивать низменный мотив и очень злится, если не сразу может его разгадать. Но в конце концов, конечно, что-нибудь исчисляет и вздыхает с облегчением. «Бросьте! — говорит он. — Меня не проведешь. Все одним миром мазаны». Филантроп щедр, потому что тешится сознанием своего превосходства. Гуманист добр только на словах, а на самом деле насквозь фальшив и желает лишь покрасоваться. Идущий из-за убеждений на каторгу всего-навсего глуп, как пробка. Мученик отдал себя на заклание, потому что субъектам этого склада жертвенность доставляет извращенное половое удовлетворение. И так далее. Без подобных растолкований люди, согласные считать себя дерьмом, не смогли бы жить — это развалило бы всю их картину бытия.

ОПЕРАЦИЯ В ОЛЕНЬЕЙ РОЩЕ

По дороге он попросил напарника еще раз продемонстрировать результат тренировок. Время было вечернее, почти ночное, «изотта» мчалась средь пустырей и бараков недоброй славы Сокольничьих улиц, и заливистая трель, которую исторг Девяткин, приложив к зубам сложенные колечком пальцы, прозвучала зловеще. Если где-то неподалеку через темноту брел припозднившийся прохожий, у бедняги, верно, душа ушла в подметки.

После репетиции, уединившись с Жоржем в пустой гримерной, Эраст Петрович рассказал ему о результатах расследования.

Последовательность событий, согласно фандоринским выводам, была следующая.

Из ревности и зависти к успеху партнерши Смарагдов осуществляет гнусный трюк с гадюкой.

Царь поручает своему подручному выяснить, чьих это рук дело. Мистер Свист докладывает шефу о виновности актера. Сознавая, что успех в высшей степени прибыльных гастролей «Ковчега» зависит в первую очередь от Элизы, и опасаясь, что Смарагдов подстроит ей какую-нибудь новую каверзу, Царь приказывает устранить угрозу. С его точки зрения (и он оказывается прав), для труппы лишиться такого премьера — потеря невеликая. Когда Свист является к Ипполиту с вином, актер ничего плохого не подозревает. Вероятно, им и раньше доводилось выпивать вместе. Бывший полицейский подсыпает в «Шато Латур» яду. Если б во втором кубке не было трещины, инсценировка самоубийства полностью бы удалась.