Весь мир театр

Лейтенант уже был готов заткнуть дерзкого, зарвавшегося актеришку, но остановился. Парень, сам того не зная, попал в больное место — родители Фелтона тоже погибли, корабль, на котором они плыли, разбился во время шторма, но ходили слухи, что он был захвачен пиратами; мальчика воспитал дед, Ричард Фелтон.

— Я сочувствую тебе, юноша, — сдержав раздражение, повторил он. — Послушай, даю тебе слово офицера — ни я, ни кто другой из моих людей не виноваты в смерти твоего деда. Он выпил из той склянки, что была с ним на сцене, мы захватили ее с собой. Старик хотел доказать, что в ней нет яда и выпил, а ночью он умер. Так что убийца где-то среди вас.

Парень побледнел. Фелтон безошибочно прочел в его глазах, что тот поверил; когда было надо, лейтенант умел быть убедительным.

— Сэр… Вы не будете искать убийцу? — тихим голосом спросил юноша.

— Конечно, нет, — не сдержал улыбки лейтенант. — Если твой дед даже имел бы титул, то вряд ли я стал бы заниматься этим делом. Потерпевшие или их родственники сами должны притащить виновного в суд. Мы такими делами не занимается[7].

— Значит, убийца легко может остаться безнаказанным?!

— Мир жесток и несправедлив, даже странно, что я говорю это тебе, — пожал плечами Фелтон.

— А если… Если я найду того, кто добавил яд? — юноша открыто взглянул лейтенанту в глаза. — Сэр, если я найду доказательства?

— Тогда можешь на меня рассчитывать, — хмыкнул Фелтон. — Не считай меня зверем, юноша. Кстати, как твое имя?

— Генри, сэр.

— Генри, если ты что-то раскопаешь, то разыщи меня. Меня зовут Сэмюэль Фелтон, я лейтенант дворцовой стражи.

— Как мне вас найти, сэр?

— У главного входа в Тауэр скажешь любому стражнику, что ищешь меня по делу.

— Я сделаю все, чтобы найти убийцу, сэр! — глаза Генри выдавали его решимость. Лейтенант на мгновение даже залюбовался — ему был по нраву эта целеустремленность. Таких бы помощников с десяток, он бы горы свернул… Жаль, что парнишка из артистов.

— Что ж, успеха, — сказал он, поправил шляпу и двинулся в сторону улицы. — Не надо идти следом, — бросил он через плечо. — У меня много врагов, и тебе может дорого обойтись, если они примут тебя за моего человека.

По следам мертвеца

Генри достался характер спокойный и ровный, этим он был похож на деда. Конфликтовать молодой Рэй не любил, проявляя в таких вопросах осторожность, свойственную более зрелому возрасту, нежели юности. Вероятно, поэтому среди труппы у него не было откровенных недоброжелателей, однако друзьями он мог назвать только двоих — Гая Роджерса, своего учителя фехтования, и Эрика Симса, чревовещателя и гримера.

— Ну, что там, рассказывай, — потребовал Роджерс, набивая табаком короткую трубочку, привычку курить которую он приобрел во время своих военных приключений в Голландии. Привычка была крайне расточительной и стоила ему почти половины жалованья, но расстаться он с ней не мог.

Генри, стараясь не упустить ни одной детали, поведал все, что разузнал за эти часы.

— Я разговаривал с лекарем, когда вся суматоха улеглась, — задумчиво проговорил Роджерс. — Тот утверждает, что не существует яда, способного свести в могилу в то же мгновение, в которое его принимают. По крайней мере, в тех количествах, чтобы вкус его был незаметен. Из этого следует, что…

— Джозеф был отравлен раньше, чем прибыл в театр! — ахнул Генри.

— Вот именно. Но тогда кому потребовалось отравлять вино в фиале? — задав вопрос, Роджерс выпустил клуб сероватого дыма.

— Есть человек, которого стоило бы опасаться покойному Саттону, — ворчливо встрял Эрик. — Уж кого-кого, а его стоило опасаться после той дурацкой выходки, когда он изменил ночной вазе с бутылкой для полоскания.

— Ты имеешь ввиду Паркера? — хмыкнул Роджерс. — Это исключено. Все время до спектакля он торчал у входа и продавал билеты. Да и решиться на такой шаг наш билетер не мог, он только во хмелю буйный, а так — чисто овца.

— Тогда, выходит, яд могли добавить в вино или дед, или мастер? — Голос Генри от удивления даже сорвался на фальцет.

— Я видел, как они наливали в склянку вино, — еще подумал, что неплохо было бы сделать глоточек, — покачал головой Симс. — Они и сами его пили, — и мастер, и бедный Роберт…

Где-то в недрах театра раздался вопль недовольного чем-то Уильяма.

— Видишь, — прокомментировал его Симс. — С мастером ничего не случилось, значит, и вино отравлено тогда не было… Да и какой смысл, скажи на милость, травить лучшего актера театра?

— Ты намекаешь, что отраву мог добавить лишь мой дед? — с обидой в голосе спросил Генри.

— Все указывает на него… — пожал плечами Роджерс. — Но разрази меня гром, если я понимаю, зачем бы ему это делать! И главное, чего бы он добился, отравив Саттона? Роли Джульетты для тебя?

— Знаете, что я думаю, — добавил Эрик, — тот, кто уже отравил Джозефа ранее, видимо, не был уверен в результате, и попытался отравить его еще и в театре. Вот как было, думается мне.