Весь мир у ног

— Гаррет! — взревел черный дракон. — У меня есть кое-что, что ты несправедливо считаешь своим! Если хоть один из вас приблизится ко мне, клянусь, я это что-то сломаю! Так что даже не вздумайте выслеживать меня!

Я ничего не видела, но по удовлетворенному фырканью Алекса поняла, что Гаррет выполнил его условие и остановился. Интересно, куда Алекс теперь двинется? У нас было два разных плана, один — для Проклятой Плеши, другой — для Земли. Я очень надеялась, что Алекс рванет на Землю — зона перехода была совсем близко. Я еще не обрела крыльев, так что должна была увязнуть в межмирье, как муха в янтаре, там он бы меня не нашел. Волшебная пыль из моего амулета, от которой не так просто избавиться, не позволила бы ему блокировать свою магию еще пару часов. А потом, после пересечения межмирья, она должна была превратиться в небольшой заряд самой мощной земной взрывчатки, которую только смог найти Гаррет. И как только я удалилась бы от этой взрывчатки на безопасное расстояние, магический детонатор сработал бы, ликвидировав нашу проблему по «наиболее предпочтительному варианту», как назвал его Сэлл. Но, увы, Алекс был не дурак.

— Жаль, на Землю тебе пока дорожка заказана, — пробормотал он, забрасывая меня себе на спину, и глумливо хмыкнул: — Что, прекрасная несса, прокатить тебя на драконе?

Я не ответила, мне было плохо. Насколько чудесно было сидеть на спине у Гаррета, купаясь в его ауре, настолько же омерзительно было ощущать липкие мертвящие прикосновения ауры черного дракона. Алекс несся вперед изо всех сил, все чаще и чаще махая крыльями. Казалось, воздух отодвигается от него, избегая касания. Впрочем, скорость перемещения была достаточной, чтобы мы не падали, все-таки материальный мир — штука довольно инертная. Через несколько часов впереди показалось черное безжизненное пространство — Проклятая Плещь. Я ощутила слабый укол торжества — мы не ошиблись, его логово было где-то здесь! Потянулись километры выжженной земли…

Очень плохо помню, как мы приземлялись, от длительного контакта с аурой черного дракона я совершенно обессилела. Не представляю, как Алекса могли пережить драконессы с открытыми магическими каналами. Вероятно, блокирующий кокон был еще и средством сохранить им жизнь до нужного момента. Наконец Алекс скользнул в одну из трещин, оказавшейся входом в пещеру, и небрежно сбросил меня со спины. Обернулся в человека. Поскреб плечо ногтем, принюхался, лизнул. Вокруг него плыло и дрожало душное омерзительное марево остаточных следов превращения.

— А я все думал, зачем ты засыпала меня этой чертовой пылью, — задумчиво протянул он. — Значит, мне не померещилось. С твоим появлением драконы резко поумнели и прибавили прыти — не странно ли, Сашенька?

Он склонился надо мной и резко, почти без замаха, влепил мне тяжелую пощечину. Я протяжно всхлипнула, из разбитого рта хлынула кровь.

— Пойду приведу себя в порядок, — удовлетворенно сказал Алекс, выпрямляясь, — а ты тихо полежи здесь. А чтобы у тебя даже мысли не было пытаться сбежать… вот!

Он резко наступил мне на лодыжку, кость жалобно хрустнула. Закричав, я провалилась в беспамятство.

Глава 21 Жертвоприношение

…Я сидела под деревом и вязала маленький детский носочек. Солнечный свет лился с пронзительно-голубого осеннего неба, яблоневые ветки спускались до земли, усыпанные тяжелыми плодами. Иногда солнечный луч попадал в висящий у меня на груди кулончик, кружевную золотую безделушку в форме капли, и тогда во все стороны бежали веселые разноцветные блики. Высокий светловолосый мужчина с глазами цвета неба вышел из дома и подошел ко мне:

— Как ты, моя любимая девочка? — От его белозубой улыбки сердце сладко замерло.

— Второй довязываю, — гордо сообщила я, поднимая вязание повыше, чтобы ему было удобнее рассмотреть, и засмеялась счастливым беззаботным смехом влюбленной женщины, чтобы потом — почти без перехода — захлебнуться криком ужаса. Мужчина, расплывшись отвратительной клубящейся массой, обратился в красноглазое чудовище, которое огромной когтистой лапой ударило меня в живот. Я с ужасом чувствовала, как рвется моя плоть, как льется кровь, чувствовала, как перестает во мне биться сердце моего нерожденного ребенка, но все никак не могла умереть, чтобы хотя бы смерть избавила меня от этого кошмара…