Весь мир в кармане

– Гаррисон, – подсказала Джинни. – Жаль, что муж так занят с машиной…

– Ну что за пустяки. Надеюсь, мы еще встретимся. А если не получится, желаю вам счастливо провести медовый месяц.

– Благодарю.

Брэдфорд вернулся к своей машине, залез в кабину, помахал рукой и тронулся дальше по дороге.

Морган и Блэк с тревогой посмотрели друг на друга.

– Если покойничек начнет стрелять, они услышат выстрелы.

– Не важно, – ответил Морган, который чувствовал себя так плохо, что ему все было безразлично. – В этих лесах наверняка охотятся. Подумают, стрелял кто-нибудь из охотников… – Он взялся за рукоятку. – Давай, надо вытащить его.

Через окно послышался голос Китсона:

– Ну, как у вас дела?

Морган чуточку приподнял стекло.

– Оставайся на месте, – сказал он. – И предупреди нас, если покажется кто-нибудь еще. Мы сейчас его вытащим.

Китсон попятился от окна, ощущая внезапную тошноту.

Морган опустил стекло и кивнул Блэку.

– Готов?

– Ага.

Морган навалился на монтировку, и Джипо закрыл лицо руками.

2

Дэйв Томас, водитель бронемашины, лежал на полу. Боль в раздробленной скуле была невыносимой, но он терпел ее со стоическим мужеством.

Пуля Моргана прошла сквозь нижнюю часть его лица, раздробила скулу и вырвала полосу из языка.

Боль и шок вызвали долгий глубокий обморок, и он нескоро пришел в себя. Томас сразу же понял, что потерял много крови. Он только наполовину осознавал, что произошло, и недоумевал, каким образом машина движется, когда никто ее не ведет. Он знал, что проживет недолго. При такой потере крови выжить невозможно, но смерть не пугала его. Он понимал, что, случись чудо и останься он жив, его изуродованное лицо не залечишь. А оставаться инвалидом и пугалом он не хотел, к тому же он не знал, сохранит ли способность говорить.

Его не оставляла мысль о том, почему машина движется и раскачивается. Поразмыслив, он решил, что бронемашину поставили на какой-то другой вид транспорта. Он признал про себя, что придумано здорово, однако все же недостаточно здорово: стоит ему нажать кнопку радиопередатчика, и непрерывный сигнал приведет полицию к бронемашине, как бы хитроумно ее ни спрятали. Он знал, что должен прежде всего пустить в ход эту сигнализацию, но передатчик находился у него за спиной, немного повыше головы. Чтобы добраться до него, Томасу надо было повернуться на бок и протянуть руку вверх. Он понимал, что, поворачиваясь, причинит себе острую боль. В спокойном положении эта боль была все же терпимее.

И вот он лежал и вспоминал худое, по-волчьи злобное лицо человека, который выстрелил в него. Кем мог быть этот человек? Девушка из спортивной машины – тоже участница ограбления. Операция, надо признать, задумана хитро. Катастрофа выглядела очень правдоподобно, и он был рад, что охранник Майк Дирксон не оплошал, связался с агентством и сообщил о катастрофе, иначе там бы подумали, что их купили, как сосунков. По крайней мере, у них было разрешение агентства посмотреть, в чем там дело. Что с того, что для них-то самих из этого не вышло ничего хорошего…

«Трудно поверить, такая хорошенькая и молоденькая девушка влезает в эдакое отчаянное дело», – в полузабытьи думал Томас. Она немного напоминала ему Кэрри, его тринадцатилетнюю дочь.

У Кэрри были волосы того же цвета, но, конечно, ей было далеко до этой девушки, хотя, как знать, может быть, из нее тоже вырастет красавица. Такие вещи никогда нельзя предвидеть. Это – дело удачи.

Дочь обожала его и считала героем. Она всегда повторяла, что только очень смелый человек решится водить машину, набитую деньгами. Он подумал: «Сейчас она не назвала бы меня храбрецом: лежу здесь и ни черта не делаю, чтобы спасти сейф, и все из-за того только, что у меня не хватает духу перевернуться. Вряд ли я бы ей сейчас понравился».

Чтобы спасти броневик, он мог сделать две вещи: пустить в ход радиосигнализацию и заклинить циферблат сейфа. Кнопка циферблата находилась рядом с баранкой. Чтобы достать до кнопки, ему надо было сесть и наклониться вперед. От одной только мысли, как это отзовется на раздробленной скуле, его прошибал пот.

Кэрри, конечно, решила бы, что он обязательно должен спасти бронемашину. Гарриэт, его жена, отнеслась бы по-другому. Она бы его поняла. Но у Кэрри свои представления, и он перестанет быть для нее героем, если не попытается спасти машину. И агентство тоже полагает, что его долг – действовать. Если ему удастся что-нибудь сделать, хозяева фирмы, возможно, расщедрятся и позаботятся о жене и о Кэрри. Конечно, трудно строить предположения, но вполне возможно, что, если бандиты откроют сейф, руководство фирмы сочтет, что он, Томас, не выполнил свой долг, а это может быть для них козырем, когда дело дойдет до назначения пенсии Гарриэт и Кэрри, чертовски крупным козырем…