Весь Роберт Маккаммон в одном томе

— Вы правы, — согласился молодой человек и вновь поднял стекло.

Мэллори остановился у двери таверны.

— Я тотчас же вернусь, — сказал Хьюм-Тэлбот, поднимая воротник плаща и открывая дверцу машины.

— Пойдемте вместе, — сказал Шеклтон, — было бы неплохо принять стаканчик виски для разогрева.

Они оставили Мэллори в машине и по каменным ступенькам поднялись к таверне. Вывеска, укрепленная на цепях над дверью, гласила: «Баранья отбивная». От чугунной печки шел запах горелого торфа. На деревянных стенах висели керосиновые фонари. За большим столом сидели трое, они тихо разговаривали, попивая пиво.

— Добро пожаловать, джентльмены, — приветствовала вошедших черноволосая девушка с ярко-синими глазами. Она говорила с сильным уэльским акцентом. — Чего бы вы хотели?

— Виски, крошка, — заявил Шеклтон с улыбкой, посасывая сигару. — Лучшую отраву в вашем заведении.

Она вытащила пробку из кувшина и налила ему полный стакан.

— У нас только эта отрава, не считая пива и прочих сладостей, — сказала девушка с неопределенной усмешкой, в которой ощущался вызов.

— Мне ничего не нужно, кроме кое-каких сведений. — Хьюм-Тэлбот грел руки у огня. — Нас интересует один человек, который живет неподалеку отсюда. Его зовут Майкл Галлатин. Вы…

— Да-да, — кивнула она, и глаза ее засветились. — Я знаю Майкла Галлатина.

— Где он живет? — Шеклтон глотнул из стакана — ощущение было таким, будто ему опалило нёбо.

— Близко. Но он недолюбливает посетителей. — Она вытерла кувшин полотенцем.

— Он ждет нас, крошка. Важные дела.

Она подумала минуту, разглядывая блестящие пуговицы их мундиров.

— Поезжайте прямо через Ручей. Через восемь миль будет развилка. Левая дорога похуже, зато ведет прямо к воротам его дома. А уж открыты они будут или нет — дело случая.

— Мы их откроем, — заявил Шеклтон. Он вытащил сигару изо рта и, с улыбкой глядя на барменшу, опрокинул виски в рот.

— До дна, — сказала она.

Виски прокатилось по его глотке, как поток лавы. Ему показалось, что он проглотил дробленое стекло или обломки бритвенных лезвий. С невероятным трудом он подавил рвущийся кашель. Барменша глядела на него со всезнающей улыбкой, но будь он проклят, если осрамится перед женщиной.

— Как это вам понравилось? — спросила она с невинным видом.

Он побоялся сунуть сигару в рот, взрыв паров этого пойла мог оторвать голову. Из глаз у него бежали слезы; майор стиснул зубы и поставил стакан на стойку бара.

— Не мешало бы повторить, — с трудом проговорил он.

Его лицо вспыхнуло, когда он услышал хохот клиентов с заднего стола.

— Конечно, — согласилась она, и смех ее звучал как шелест шелка. Шеклтон потянулся за бумажником, но она сказала: — Это за счет заведения. Вы настоящий спортсмен-испытатель.

Он улыбнулся, но победной спортивности этой улыбке явно не хватало. Хьюм-Тэлбот прокашлялся и сказал:

— Спасибо за информацию и гостеприимство, мадам. Нам пора, пойдемте, майор.

Шеклтон издал звук, который можно было принять за согласие, и двинулся к двери вслед за Хьюм-Тэлботом.

— Вы — майор, вот как? — протянула барменша.

Он оглянулся, думая об одном: как можно скорее выбраться из этого местечка.

— Скажите Майклу спасибо за это пойло, когда его увидите. Это из его запасов. Никто, кроме него, этого не пьет.

Шеклтон вышел из двери «Бараньей отбивной», чувствуя себя так, будто он сам и есть тот баран, которого хорошо отбили.

Было уже совсем темно, когда Мэллори взял курс от ручья Андора. Дорога шла между деревьями, шумящими под ветром, и холмами, над которыми хорошо потрудилось время. Шеклтон, с лицом бледным, как тальк, заставил себя докурить сигару и выбросил окурок в окно — он описал огненную дугу, подобно комете.

Мэллори свернул с большой дороги — грязного проселка — налево. Оси «форда» стонали на выбоинах, а пружины сиденья, подбрасывающие Шеклтона, ревели, как паровые вентили. Молодой англичанин привык к таким дорогам, он уцепился за кромку окна и приподнял зад на два сантиметра над сиденьем.

— Да, этот парень… не хочет, чтобы его навещали, — изрек Шеклтон, когда «форд» тряхнуло сильнее, чем любой из танков, которые он водил.

«Боже, сжалься над моим копчиком», — подумал он. Дорога пыток все не кончалась. В конце концов через две или три жестоких мили фары осветили железные ворота. Они были широко открыты.

Дорога улучшилась, но не намного. Время от времени машина наскакивала на бугры, и Шеклтон несколько раз чуть не прикусил язык. Ветер свистел в деревьях по обе стороны дороги; мокрый снег бился о ветровое стекло машины, и тут Шеклтон ощутил, как далеко от него родной Арканзас.

Мэллори нажал на тормоз.

— Что там такое? — воскликнул Хьюм-Тэлбот.

На дороге стояли три громадные собаки. Ветер ворошил шерсть на их спинах.

— Боже мой! — Хьюм-Тэлбот снял очки и протер стекла. — Да это же волки!

— Проклятье! Заприте двери! — заорал Шеклтон.

«Форд» замедлил движение. Тем временем звери почуяли запах разогретого металла и масла и скрылись в лесу слева от дороги. «Форд» набрал скорость. Морщинистые руки Мэллори твердо лежали на руле, и наконец они выехали на мощеную дорожку перед домом.

Это и был дом Майкла Галлатина.