Весь Роберт Маккаммон в одном томе

— Тогда решено. Я иду. — Виктор оглядел притихшую стаю, и взгляд его лишь на мгновение задержался на лице Михаила. — Франко, ну как, ты идешь со мной?

— Я? — переспросил Франко. — Да-да, конечно. — Голос его казался неуверенным. — Я… я надеюсь, что не задержу тебя в дороге.

— Задержишь меня?

— Ну… я раньше об этом не говорил… Ерунда, в общем-то… Я тут ударился о камень и ссадил себе ногу. Вот, видишь? — С этими словами он сбросил с ноги сандалию: и в самом деле, на ноге был лиловый синяк. — Вот и щиколотка как будто опухла… Даже не знаю, где это меня угораздило. — Он дотронулся до синяка и страдальчески поморщился. — Но я все равно пойду. Конечно, не так быстро, но можешь быть уверен, что я…

— …законченный придурок, — докончила за него Рената. — Да плюнь ты на этого Франко с его бедной больной ножкой. Я пойду вместе с тобой.

— Мне нужно, чтобы ты осталась здесь, присмотреть за Михаилом и Алекшей.

— Они сами могут о себе позаботиться.

Но Виктор уже отвернулся от нее. Он посмотрел на Никиту.

— А у тебя что, тоже синяки на ногах?

— Несколько дюжин, и не только на ногах, — ответил Никита, поднимаясь с пола. — Когда выходим?

— У меня вправду болит нога — возмутился Франко. — Видите, как опухла?! Я оступился, наверное, когда…

— Я уже все понял, — спокойно ответил Виктор, и Франко замолчал. — Мы пойдем вдвоем с Никитой. Ты, если хочешь, можешь остаться здесь.

Франко, видимо, хотел было что-то возразить, но передумал.

— Чем быстрее мы уйдем, тем скорее вернемся, — сказал Виктор, обращаясь к Никите. — Я готов.

Никита кивнул ему в ответ, и тогда Виктор обратился к Ренате:

— Если нам повезет и удастся разыскать пещеру с берсеркером и замуровать его, мы задержимся там на некоторое время, чтобы убедиться, что он не сможет выбраться. Но в любом случае мы постараемся вернуться не позднее чем через два дня. Если ветер и снег не утихнут и станет совсем невмоготу, мы поищем себе место для ночлега, А ты уж позаботься, чтобы здесь все было в порядке, ладно?

— Ладно, — мрачно ответила Рената.

— И не хватайте с Франко друг друга за глотку. Это приказ. — Виктор взглянул на Михаила. — Ведь ты не дашь им расправиться друг с другом?

— Да, господин, — ответил Михаил, хотя, честно говоря, он не представлял, что сможет сделать, если Рената и Франко снова затеют драку.

— Я хочу, чтобы к моему возвращению ты самостоятельно разобрал тот урок, что мы начали с тобой вчера. — Это была глава из учебника истории, посвященная падению Римской империи. — Уж ты постарайся. Я буду строго спрашивать.

Михаил кивнул. Виктор сбросил одежду и сандалии. Никита последовал его примеру. Двое обнаженных мужчин стояли рядом, и дыхание вырывалось у них из ноздрей маленькими облачками белого пара. Никита первым приступил к превращению, и его тело начало быстро обрастать черной шерстью. Виктор перевёл взгляд на Ренату, и было видно, как в полумраке зрачки его сверкнули зеленым светом.

— И еще, — заговорил он, — если вдруг случится так… если на четвертый день мы не вернемся, то вожаком стаи станешь ты.

— Баба?! — взвизгнул Франко. — Чтобы баба командовала мной?!

— Всей стаей, — повторил Виктор. Широкая полоса серой волчьей шерсти тем временем уже добралась до плечей и стала спускаться вниз по рукам. Кожа на вид казалась скользкой, на лбу выступил пот. Над его разгоряченным телом клубился пар. — А ты что, возражаешь? — Голос становился хриплым, человеческое лицо начинало преображаться в волчью морду, а изо рта показались острые клыки.

— Нет-нет, — быстро ответил Франко. — Нет, я не возражаю.

— Тогда пожелайте нам удачи. — Голос его превратился в низкий гортанный рык.

Дрожащее тело Виктора зарастало жесткой серой шерстью. Лицо и голова Никиты тоже почти полностью преобразились, и теперь из черного волчьего носа вырывался пар. Морда черного волка все еще вытягивалась, кости трещали, хрустели и удлинялись. Было время, когда все эти звуки не вызывали у Михаила ничего, кроме отвращения, теперь же он, затаив дыхание, внимал этой необычной и оттого казавшейся еще более прекрасной музыке перевоплощения. Тела изгибались и судорожно вздрагивали, волчья шкура отвоевывала все новые и новые участки у человеческой кожи, пальцы на руках и ногах становились когтями, на смену зубам приходили клыки, нос и челюсти вытягивались, превращаясь в волчью морду. Виктор зарычал и бросился к лестнице, ведущей наружу; Никита последовал за ним.

— У меня распухла щиколотка, — снова принялся доказывать Франко Ренате. — Видишь? Я все равно не смог бы уйти далеко, разве не так?

— Нам нужна вода. — Не обращая внимания на оправдания Франко, Рената взяла в руки старую глиняную чашу, доставшуюся от здешних монахов. Вода в ней уже успела подернуться грязным ледком, но и ее оставалось очень мало. — Михаил, может, вы сходите вместе с Алекшей наверх, принесете снегу?

Михаил взял у нее посудину. Теперь оставалось только подняться по лестнице и зачерпнуть снегу, который вьюга нанесла во дворец сквозь разбитые окна.

— Франко, теперь решим, кому первому сторожить.

— Ты тут за главного, — ответил он. — Как скажешь, так и будет.