Весь Роберт Шекли в двух томах. Том 1. Рассказы и повести

— Если это не утка! — сказала Мэри-Джейн, и двусмыслица её реплики показалась столь восхитительной двум юным и сравнительно неискушённым созданиям, что оба они залились смехом — так беспечно им вместе, увы, отныне смеяться уже не придётся. Мне нелегко об этом говорить, но вы, наверное, и сами догадались. Печать серьёзности легла на беззаботное веселье того мгновения, когда Персей рассматривал себя в металлическом зеркале и Мэри-Джейн подняла масляную лампу повыше, чтобы ему было видно, а обставленная в античном стиле комната за ними терялась во мгле переплетений аканта.

Персей поправил галстук, удостоверился, что надел тунику на правую сторону, нервно кашлянул и пошёл по коридору к английскому саду, где ожидала его незнакомка. Мэри-Джейн, проводив его взглядом, вытащила из кармана передничка сладкое печенье и задумчиво принялась его грызть. Когда ты всего лишь маленькая девочка, голод важнее любых переживаний по поводу того, куда отправился твой старший брат.

Повинуясь здоровому любопытству, Персей остановился по пути в сад, увидав посреди коридора большой вертикальный сундук, открывающийся, как шкаф. Вертикальные сундуки были изобретены всего несколько лет назад и продавались пока только в крупных городах, поэтому принц не сразу понял, что это такое. Собачья будка? Или бельевой шкаф? Или баскетбольная корзина? Возможностей не перечесть. Персей с любопытством уставился на сундук.

Как раз в это мгновение зловещий принцев дядюшка Иеремия вышел в коридор в своём лучшем хитоне, мурлыкая себе под нос в такой манере, которую иначе как угрожающей не назовёшь. Был он мужчина рослый, с чёрной кучерявой шевелюрой и чёрной кучерявой бородой. Голову его, как обычно, венчал ассирийский шлем. Иеремия, насколько нам известно, упоминался как первый в античности человек, имевший карманы. В его хитоне их было целых два, и дядюшка, сунув в карманы большие пальцы, точь-в-точь как простой фермер, торопливо шагал вперёд и остановился только тогда, когда увидел Персея.

— Персей! — сказал он, таким образом подтверждая наши подозрения о том, что он узнал племянника.

— Дядя Иеремия! — воскликнул Персей. — Что вы делаете в этом коридоре, который ведёт из моих личных дворцовых покоев к английскому саду, где у меня назначено свидание с незнакомкой?

— Да так, разнюхиваю, — ответил Иеремия. — Ты случайно не видал тут вертикального сундука?

— А это случайно не он? — спросил Персей.

— Да. Это вертикальный сундук.

— Тогда я его видал, — ответил Персей.

— Но заглядывал ли ты внутрь?

— Нет, не заглядывал, — признался Персей.

— Жаль, — сказал Иеремия. — Ты мог бы узнать пару занятных вещиц.

— Я же не знал, что в вертикальных сундуках скрываются занятные вещицы, сказал Персей.

— Поздно, дружок, — заявил Иеремия и с силой толкнул сундук.

Покоившийся на шариковых колёсиках сундук под воздействием энергии толчка покатился по коридору, сначала медленно, а затем разгоняясь всё быстрее и быстрее, пока не пропал в непроглядной дали.

— Ну что ж, — сказал Персей.

— Возможно, ты набредёшь на него ещё раз, — заметил Иеремия. — А пока — не смею тебя больше задерживать.

Он зашагал по коридору, свернул за угол и пропал с глаз долой.

Персей никогда не любил Иеремию. А выходка с вертикальным сундуком ещё сильнее настроила принца против дяди. Мне трудно объяснить современной публике, каким серьёзным оскорблением считалось в Древней Греции вот так толкнуть сундук по коридору вдаль прямо у вас на глазах. За такое людей убивали, и не только.

Теперь мы на время покинем Персея и обратимся к молодой даме, которую называли до сих пор незнакомкой. Мы оставили её в английском саду, где она сидит на стуле со спинкой, выгнутой в форме лиры, глядит на лилии в пруду и гадает о том, что ждёт её впереди. Высокая, стройная девушка в длинном белом платье и полупечали, покрывавшей её овальную головку и позволявшей увидеть лишь розовые ноготки. Вот такой была Лира. Родителей её звали Кадиллак и Иеро. Она окончила критскую школу прикладных искусств, специализируясь на инталиях и полутоновых соответствиях. Детство у неё было самое обычное, с родителями, тётками, дядюшками, сёстрами и братьями. В общем, у Лиры было всё, за исключением кольца сиротки Энни, но она даже не знала, что оно desideratum.[90] Шучу, конечно. Лира была привлекательная девушка. Её прямые, гладко зачёсанные назад волосы украшали очаровательные весенние цветы. Носик у неё был маленький, губы тонкие. Кому-то она могла бы показаться надутой, но только не её подружкам, аграгонским наядам, которые часто навещали Лиру в то время, когда Олимпия была гораздо ближе к Криту, чем сегодня.

В данный момент была в Лире какая-то смутность, непроницаемое нечто, что придавало ей особую привлекательность и окутывало атмосферой тайны, которую ещё более подчёркивало отсутствие макияжа. Она пришла сюда, в английский сад, не ради себя, а чтобы помочь кое-кому другому. Этим кое-кем другим был её отец, правитель далёкого Тулия. В народе его звали Пневмопотамом — огнедышащим драконом волн, — таким образом выражая своё уважение.