Весь Роберт Шекли в двух томах. Том 1. Рассказы и повести

— Ничего удивительного. Теперь-то ты понял, что бессмертие обманчиво. На самом деле это лишь развлечение для слабоумных, не способных хоть как-то вообразить себе вечность.

— Так что ты собираешься делать? — спросил чародея Ктесфион.

— На деньги, вырученные за кусочек рога, я купил материалы и вещества, необходимые для путешествия в Страну Бесконечных Возможностей.

— Никогда не слыхивал о такой, — пробормотал Ктесфион.

— И не удивительно. Ты же не шаман. Но эта страна в душе каждого человека, с ней люди связывают все свои мечты и надежды.

Ктесфион на мгновение задумался, а потом спросил:

— И в Стране Бесконечных Возможностей возможно всё на свете?

— Да, примерно так.

— И вечная жизнь?

— Нет, вот этого Страна Бесконечных Возможностей обеспечить не может. Видишь ли, без смерти в этом мире ничего не возможно.

— Ну а если со смертью?

— Тогда возможно всё.

И тут Ктесфион попросил:

— Колдун, ты возьмёшь меня с собой?

— Конечно, — ответил тот. — Потому я сюда и пришёл. Я всё время рассчитывал на такое твоё решение.

— Тогда почему ты не сказал мне об этом сразу?

— Я ждал, когда ты предложишь сам.

— Но почему ты выбрал именно меня? — спросил Ктесфион. — Что я — какой-нибудь особенный?

— Ни в малейшей степени. Просто в наши дни трудно найти скромного, порядочного ученика. Человека, в котором сочетались бы, с одной стороны, наивность, а с другой — изобретательность и ловкость, но в меру того и другого. Того, кто интересовался бы колдовством просто ради колдовства.

И вот кудесник и его новый ученик унеслись в голубую бездну на поиски того, что невозможно выразить словами, и, насколько нам известно, пребывают там и поныне, исследуя царства возможного в надежде найти новые знания и новые источники наслаждения. Они покинули Каликситею, её несносных родителей и тех богачей, что смогли купить себе бессмертие и от которых произошли мы с вами. И вот мы живём, проводя наши бесконечные жизни в тоске и равнодушии, потому что ничего нового с нами уже не может случиться.

И всё же, дети, будущее не так уж беспросветно. Мы верим, что Смерть когда-нибудь вернётся на землю и освободит нас от безбрежной скуки наших жизней. Мы свято верим в это. Мы не можем доказать существование Смерти, однако верим в неё. Когда-нибудь нам улыбнётся счастье, и, если богу будет угодно, мы все умрём, дети.

Полный отрыв

Mayhem Party — Цикл: Marvel metaverse, The Ultimate Super-Villains 1996/08; перевод: Алексей Константинович Смирнов

Дворец Ванецци на венецианском островке Гвидекка был набит битком. Жемчужина Адриатики принимала ежегодную международную конференцию судебных психологов. Шёл второй её день, и все места в перестроенном венецианском палаццо четырнадцатого века были заняты. В проходах толпился народ, а кое-кто даже пристроился на ступенях, уклоняясь от неодобрительных взглядов распорядителей.

Столь пристальный интерес был необычен для научного мероприятия. Доклады на подобных конференциях обычно бывали скучны, хотя и касались преступлений и психологии. Однако сегодняшнего доклада ждали давно. Было обещано впервые раскрыть подробности революционного опыта по исправлению невменяемых преступников, поставленного профессором Чарльзом Моррисоном из Гарварда и Массачусетского технологического института.

Конечно, такие попытки предпринимались и раньше — без особого успеха. Уникальность данного случая была в том, что речь шла о Клетусе Кэседи, суперзлодее по прозвищу Карнаж.[91]

Знаменитый эксперимент был поставлен Моррисоном чуть больше года назад в калифорнийском городе Санта-Роза. Вокруг его результатов шли жаркие дебаты, и отдельные факты оставались неизвестными даже теперь. Ожидалось, что истинную картину случившегося представит Эдвард Рамакришна, который был помощником Моррисона во время рокового эксперимента.

Покуда ведущий делал обычные объявления, в зале негромко переговаривались, но все притихли, когда он представил доктора Рамакришну.

Тот был невысок, темноволос и смугл. Хрупкого сложения и молодой, он успел приобрести учёную сутулость. Сперва Рамакришна смутился перед аудиторией, но вскоре обрёл уверенность, и его вкрадчивый голос, усиленный динамиками, исполнился гипнотической монотонности. Публика заворожённо внимала воспоминаниям Рамакришны о днях, когда Чарльз Моррисон ставил свой опыт.

— Болваны! Безмозглые болваны! — С такими словами Моррисон ворвался в их общий с Рамакришной офис. — Совсем обалдели от своего бихевиоризма! И мысли не допускают, что можно поставить грамотный фрейдистский эксперимент!

Моррисон был коротышкой, как и его ассистент, но отличался бочкообразной грудью и понемногу лысел. За очками сверкали цепкие голубые глаза. Гнев на крупном белом лице приблизился к неистовству, когда Моррисон швырнул на стол пачку бумаг.

— Они потешаются над моей теорией!