Весь Роберт Шекли в двух томах. Том 1. Рассказы и повести

— Иногда мы решаем, что настало время поговорить с кем-нибудь из населения планеты, где ведётся наша работа. Мы рассказываем о простом и очевидном, будучи уверенными, что соплеменники не поймут говорившего с нами и не поверят ему. Но всё же сказанное не пропадёт даром — пусть даже нас услышит лишь единственный. В нём зародится знание. Конечно, он может усомниться в наших словах, но это не важно. Наши слова не определяются простыми категориями правды либо лжи, они всего лишь слои смысла, тонкие, проникающие друг в друга. Более того, предназначение любого деяния — и рассказа в том числе — никогда не бывает очевидным, простым и недвусмысленным. В мире нет простого и очевидного. В далёком прошлом мне довелось беседовать с вашим собратом, человеком. Его звали Гераклит. Он сказал: «Нельзя войти в одну и ту же реку дважды, равно как и дважды коснуться смертной природы в прежнем состоянии: она рассеивает и собирает, одновременно образуется и убывает, приближается и удаляется». Потому не принимайте намерения за истины.

— Но зачем вы гнёте стебли?

— Быть может, единственная тому причина — дать вам повод записать эту историю и поведать другим. А быть может, причина моего разговора с вами вовсе не касается вас. Ваша задача — написать рассказ, получить за него плату и употребить её себе на пропитание.

— Но мне же никто не поверит! Как можно поверить в то, что я встречался с инопланетянином, говорившим с Гераклитом!

— Поверят либо нет, вас это беспокоить не должно. Ни вы, ни прочие люди не нуждаетесь в правде.

— А в чём же мы нуждаемся?

— В уяснении того, в чём именно вы нуждаетесь. Но даже это уяснение — не цель. Цель — продолжать поиск. Но суть даже не в поиске, а именно в продолжении. Нужно продолжать поиск. Постоянно.

— До самой смерти?

— А кто сказал, что поиск кончается со смертью?

Он двинулся дальше. Я — следом.

— Великое делание может привести к любому результату. Оно не связано законами разума. Оно не подчиняется человеческим идеям о том, каким должен быть порядок мироздания. Я предстал перед вами таким, каким вы меня увидели. Но кто сказал, что это моя настоящая форма? И кто сказал, что нынешнее делание — моя настоящая работа?

На это я ничего не ответил. Помолчав немного, он добавил:

— Ни одна истина не справедлива повсеместно. Ничто не объяснит жизнь, её очевидные устремления непостижимы для человеческого разума. Наш мир не только страннее, чем вы думаете, — он гораздо страннее, чем вы могли бы вообразить.

Когда я вернулся домой, то отыскал и прочёл тексты Гераклита. Древний грек сказал много интересного. Например, такое: «Большинство не понимают того, что им встречается, да и по обучении не разумеют, но самим им кажется, будто они знают».

Или такое: «Владыка, оракул которого в Дельфах, не сказывает, не утаивает, но намекает».

Гераклит был толковый парень. Почитайте сами — это и вправду так.

Что же касается меня, то я исполнил должное: написал этот рассказ, на чьей правдивости не буду настаивать — но и отрицать её не стану.

Разговор с вирусом Западного Нила

A Conversation with the West Nile Virus — BIGNews 2002/12 and 2003/1; перевод: Геннадий Львович Корчагин

Иногда открытие, чтобы войти в нашу жизнь, выбирает не самый простой путь. Так было и с ДНК-компьютером.

Отложив дымящийся паяльник, Дженсен сказал:

— Ну вот, сейчас заработает.

На рабочем столе перед Бэйли стояло собранное устройство: на вид просто хаотичное нагромождение материнских плат, диодов, анодов, кремниевых чипов и самых главных деталей — заключённых в пластмассовые коробочки ДНК-процессоров. Где-то во всей этой каше прятался разъём для микрофона. Если Дженсен прав, у его компьютера беспрецедентная вычислительная мощность и скорость выполнения операций.

Дженсен был непризнанным гением и аскетом от кибернетики: средних лет, низкорослый, всегда смурной. Ни в одной крупной компьютерной фирме он не задержался по причине своих неортодоксальных взглядов.

В конце концов его нанял Бэйли, обеспечив финансирование из доставшегося от матери внушительного наследства.

Бэйли был долговязым, сутулым и высоколобым; ему недавно перевалило за сорок. На носу ненадёжно примостились очочки.

— Точно заработает? — спросил он.

— А куда он денется… конечно, если теория верна. Давай-ка включим и проверим.

— Не спеши, — сказал Бэйли. — Сначала надо подыскать для него задачу.

— Будто не из чего выбирать? Задач полным-полно. Как насчёт способа раз и навсегда покончить с войнами? Предотвратить надвигающуюся климатическую или геологическую катастрофу? Спасти Землю от целящих в неё астероидов?

— Всё это очень важные вещи, — кивнул Бэйли, — но не стоит пока замахиваться на мировые масштабы. Я бы хотел, чтобы и задача была достаточно серьёзной, и чтобы работу над ней можно было до поры держать в секрете.

— Кто платит, тот и ставит задачи, — пожал плечами Дженсен. — Я правильно догадываюсь: у тебя уже что-то есть на уме?