Весь сантехник в одной стопке

То был чемпион среди фриков. Его жевали какие-то собаки и выплюнули, потому что сплошная мокрая гадость. Оно кривое, вонючее, впитало грязь всех видов, собрало все породы блох и таким выбежало навстречу людям. Жена велась на страдающих типов. Собственно, меня она тоже подобрала за печаль в глазах. Так в доме поселился опасный монстр Федосей. Восемь лет он воровал, портил обувь и орал бардовские песни. И вот что непонятно: у соседа интеллигентные, причёсанные коты, а мы завели идиота.

Однажды в гости пришёл друг с большой собакой. Федосей всегда бежал первым. Встречал. Он считал гостей доброй приметой. Люди его гладили, хвалили, потом игриво прятали туфли в шкаф. Никто не хотел пахнуть взрослым котом, даже если эта услуга бесплатна. И вот, открывается дверь, а за ней то самое чудовище, которое кушало Федосея в детстве. Вернулось доесть.

Собака тоже пришла в хорошем настроении. Она знала, люди только вначале разбегаются. Но если сдерживаться, не гавкать, то тебя назовут прелестью, помнут уши, попытаются даже поцеловать. А тут дверь открыл мерзейший кот. Трудно было не залаять. Федосей, услышав этот голос, подпрыгнул, расправил лапы – и полетел. Всё равно куда. Он сам не знал, что летает в состоянии аффекта.

Остановимся подробней на его траектории, следите за пальцем. Окна в моей хрущёвке старые, с двойными рамами. Зимой между ними хранят молоко, сыр, колбасу всякую. Летом верхнюю фрамугу снимают, и получается эрзац-дача с полусвежим воздухом. Снаружи занавешиваем сеткой от пуха. В эту сетку и влетел стремительный Федосей. Он по потолку добежал до окна, ткнулся в марлю, рухнул вниз и там застрял. На дне стеклянной пропасти, в позе раскоряки, между рам. В таком, готовом для лабораторных испытаний виде его и застала собака, прибежавшая следом. Конечно, она попыталась выгрызть инсталляцию. Лишь тонкое стекло отделяло страшную пасть от мягкого пузика. В следующие три минуты Федосей похудел наполовину. И целый год потом от звонка в дверь бросался бежать, буксовал и бился головой в закрытые двери. Он стал ужасным интровертом.

Сейчас он уже восстановил психику и даже ходил гулять, дважды.

Соседская кошка, для сравнения, ходит гулять каждые три месяца. Возвращается голодная и беременная. А недавно мужа привела. Отца. У соседа рука не поднялась выгнать. Так и живут теперь табором.

Сувалки. 365

В Сувалках кошки попрятались, дорогу перебегают пьяницы. Выглядят они лучше наших алкашей. Наши хлещут что-то техническое и потом ходят как роботы. А у этих пластика такая интересная при пересечении дороги. Как в замедленном кино или под водой. Одно слово, Европа. Посвящаю им историю художника Феди, который страшно пил, потом бросил, потом снова начал, но меньше.

Его жена уехала в командировку. Федя скучал. Днями сидел на косогоре, рисовал в блокноте поезда. Мимо ехали эшелоны с углём, с лесом и танками. Товарные поезда Федя зарисовывал, а пассажирские просто отмечал. Он высчитал, что через сорок поездов Рига – Адлер жена вернётся. Тогда нужно будет сделать паузу в пьянстве, пойти и встретить жену. Трезветь, только чтобы воспользоваться календарём, Федя считал пустой тратой времени.

Время было советское, КГБ поймало Федю и дубинкой по печени спросило, зачем он считает поезда с танками, да ещё и рисует подробно секретные прицелы. Ишь как хитро придумал, смеялось КГБ: жену на курорт, а сам поезда считать. Но нас-то не проведёшь. В идеале Федя должен был рассказать новеллу из жизни агентов ЦРУ. Но художник не смог угодить этим майорам. Из политики он знал только, что евреи разбомбили Египет. И то, когда это было. Пользуясь возможностью, он представил дворничиху Зину врагом народа, но доказательств не предоставил, кроме «потому что зараза она!».

Жена вернулась, выменяла Федю на деньги и еду. В благодарность живописец завязал. Причём подговорил другого художника по фамилии Зайкин. Не пить вдвоём трудней, чем пить, но они смогли. Стали ходить трезвые и злые. Даже перестали встречаться, потому что не о чем.

Вскоре Федя шёл мимо мужиков и услышал:

– Осиротели Зайкины. Забрал Господь их папулю.

Феде в голову не приходило, что трезвость настолько опасна. Он мгновенно развязал и всё винил себя. Придёт к кому в гости и говорит:

– Зайкин-то пропал! Вот я гад!

Однажды на улице к нему подошёл сам Зайкин и сказал:

– Что ж ты, Федя, болтаешь? И зачем ты пьёшь? Мы же договорились!

Призрак Зайкина был прилично одет, выбрит и отбрасывал тень. И явно собирался забрать друга с собой. На просьбу дать проститься с женой дух лишь пожал плечами. Повернулся и ушёл. И потом несколько дней ещё подходил, здоровался и качал головой.

Федя нашёл тех мужиков и сделал дикое предположение, что Зайкин живой всё-таки. Мужики подтвердили, конечно, живой.

– Вы же сказали «папуля умер»!

– Не папуля, а бабуля, – сказали мужики.