Весь шар земной...

Вскоре тридцатитрехлетний профессор Вавилов рассказал съезду селекционеров в Саратове об открытом им законе гомологических рядов. Делегаты бурно аплодировали ему, и один из присутствовавших воскликнул:

— Биологи приветствуют своего Менделеева!

Это было в 1920 году. Событие не затерялось в хронике тех трудных дней, вышло за пределы Поволжья. Телеграмма из Саратова в Москву, в Совнарком, сообщала об исключительном научном и практическом значении теории Вавилова, представляющей собой крупнейшее событие в мировой биологической науке.

Летом 1927 года труд профессора Вавилова «Центры происхождения культурных растений» прочитал Алексей Максимович Горький. «Как все это талантливо, как значительно!» — написал он после ознакомления с работами ученого.

Прошло еще некоторое время — и Николай Иванович Вавилов, теперь уже академик, становится во главе крупнейших научных организаций страны, в том числе получившего всемирную известность Всесоюзного института растениеводства.

Многолетний бессменный президент Географического общества Юлий Михайлович Шокальский, достигнув преклонного возраста, стал искать человека, который мог бы заменить его на важном посту. Выбор пал на Вавилова — и старейшина отечественных географов так отозвался о своем возможном преемнике:

— Академик, путешественник, где он только не успел побывать: и на Памире, и в Эфиопии, и в Центральной Азии, и в Японии, о Европе я уже не говорю. Вот теперь он в Америке. Заграница его тоже хорошо знает, а это тоже важно. А главное, самое главное, я ему верю. Это человек дела и долга.

И весной 1931 года академик Вавилов был избран президентом Географического общества. К этому времени, как справедливо сказал о нем видный английский ученый Эдуард Рассел, он стал не только крупнейшим ботаником, но и выдающимся путешественником современности. Окажись среди приветствовавших избрание Вавилова человек достаточно экспансивный, он, возможно, воскликнул бы:

— Географы приветствуют Пржевальского наших дней!

Широта научных интересов Николая Ивановича Вавилова была поистине поразительна. В ученом мире он был известен как крупный генетик, как селекционер-теоретик, как агроном, как ботаник-растениевод, как эколог.

Но в нашем очерке речь пойдет лишь о Вавилове-путешественнике.

Говорили, что легче назвать места, где академик еще не успел побывать, чем те, которые ему уже знакомы. Вавилов путешествовал на самолетах в ту пору, когда они считались самым ненадежным, самым рискованным видом транспорта, — и однажды машина, на которой он летел, из-за неисправности мотора едва не разбилась в Африке.

Но ученый никогда не пренебрегал также способами передвижения древними, как мир. Не сотни, а многие тысячи километров он прошел пешком. В седле чувствовал себя как опытный наездник, пересекал пустыни на верблюде, тащился по пыльным дорогам верхом на ишаке.

Маршруты академика и его сотрудников — это пять континентов планеты.

— Проникая в любую страну, хотелось сделать очень много, понять «земледельческую душу» этой страны, — говорил он.

А познание «земледельческой души» было нужно ему для глубоких обобщений, для понимания эволюции всего мирового земледелия.

Может показаться странным его выражение: «проникая в любую страну…», Но оно точно отражает суть дела. В те годы на пути человека, путешествовавшего с советским паспортом, возникало множество препон.

Ну, взять хотя бы визы, самые обыкновенные визы, разрешающие пересечение границы. В первые десятилетия Советской власти дипломатические связи нашей страны не были ни обширными, ни прочными. Визы советским гражданам давали ох как неохотно.

Если даже теперь власти некоторых государств относятся к гостям из Советского Союза не без предубеждения, то в прежние годы им едва ли не в каждом советском человеке мерещился «красный агент». Впрочем, когда еще в 1921 году Вавилов посетил Соединенные Штаты Америки, где были очень сильны антисоветские настроения, газеты писали, что если многие русские похожи на этого гостя из далекой страны, то, может, американцам следует пересмотреть политику и дружить с новой Россией.

Странствования по материкам и океанам с советским паспортом Вавилов начал в те времена, когда была свежа память о делах и днях блестящей плеяды русских путешественников. Некоторые ветераны еще с честью служили науке. Петр Кузьмич Козлов готовил последнюю свою экспедицию в Монголию.

Происходила как бы смена вахты. На нее успешно вставало молодое поколение советских исследователей — и об этом свидетельствовало присуждение Вавилову высшей награды Географического общества, золотой медали имени Пржевальского «за географический подвиг».

Этим подвигом была экспедиция в Афганистан.

Границу соседней страны Вавилов пересек летом 1924 года. Хребты и пустынные нагорья Афганистана не страшили его. К этому времени у него уже был опыт путешествий по трудным тропам.