Весь свет 1976

годы братоубийства,

сплавь

в единой волне

одинокие судьбы испанцев.

Ergo Sum [13]

В пятьдесят два года я думаю то же, что и в семь лет:

что облака — громадны, монополии — колоссальны,

а вьетнамцы — низкорослы,

но непобедимы.

В пятьдесят два года я продолжаю думать так же, как Маркс;

разница только в том, что, копируя мысли его, я излагаю их в поэтической форме.

В пятьдесят два года я обращаюсь

к людям и упрекаю их за то, что они мне лгали, когда мне было семь лет, когда мне было семнадцать и даже когда двадцать семь.

В пятьдесят два года пишу,

но не поучаю; а кроме того, гуляю, читаю, перевожу чемоданы через таможни и замышляю заговоры

(это сказано, чтобы ввести в замешательство полицейских).

В пятьдесят два года я, как и прежде, влюблен в Карменситу, в Мерче, в Кармелу и в девушку с гребешками.

В пятьдесят два года я — в Малаге.

Я пишу, как машина, правлю, как робот, и публикую, что думаю (последнее сказано в шутку).

В пятьдесят два года нет у меня ни велосипеда, ни телевизора, ни сонливости, ни текущего счета.

В пятьдесят два года пью миндальный оршад.

В пятьдесят два года слушаю рокот горных ручьев, треск огня на полях, грохот битв.

Продолжаю требовать мира — и временами меня оставляют в покое; требую слова — и мне отрезают язык[14].

В пятьдесят два года карамели кажутся более яркими, а знамена тускнеют.

Мне остается только слоняться по улицам, насвистывать песенки и думать, что я существую, — потому что я думаю, что существую.

Перевод с испанского В. РЕЗНИЧЕНКО

ПОЭТЫ ПОРТУГАЛИИ, АНГОЛЫ, МОЗАМБИКА

ПУТЬ К ПОБЕДЕ ТРУДЕН

«Путь к победе труден. Но победа будет за нами». Этими словами закончил свой доклад на внеочередном седьмом съезде Португальской коммунистической партии. Генеральный секретарь ПКП Алваро Куньял. Эти слова могли бы быть эпиграфом к произведениям многих прогрессивных писателей и поэтов, художников и композиторов Португалии и ее бывших колоний, к творчеству тех, кто правдивым словом, пламенным призывом воодушевлял народ этой страны на борьбу с ненавистным диктаторским режимом. Находиться в рядах антифашистской оппозиции значило постоянно подвергать свою жизнь опасности. Португальские тюрьмы — свидетели мужества, несгибаемой воли истинных патриотов страны.

Вот краткое описание лишь одного из «шедевров» архитектуры, где гестаповцы последней в мире колониальной империи «промывали мозги» свободомыслящим португальцам:

«Здесь по стенам струится вода. Входящего сразу бьет озноб. Сюда десятилетиями не попадало не только солнце, но даже теплый воздух. Лабиринт за лабиринтом мы спускаемся все ниже и ниже. Свет фонаря выхватывает из мрака последние прощальные надписи на стенах, автопортреты людей, которые, возможно, так и не вышли из каменных гробниц. Мы минуем тесные — два шага на полтора — карцеры, где людей держали месяцами в полном мраке, без свежего воздуха, не позволяя выносить парашу. Затем попадаем в каменные, с водой по щиколотку, настоящие подземные ангары, куда после стачек или массовых демонстраций бросали сотни бунтарей... Марш за маршем, едва улавливая свет фонаря впереди, спускаемся по скользкой лестнице. 22 ступени. Маленькая площадка. И снова спуск. Еще 22 ступени. На глубине 35 метров — вода...