Весь свет 1981

В начале 1973 года — к тому времени я уже давно расстался с ООН — приятель прислал мне заметку из одной южноафриканской газеты; в ней говорилось, что запрет на книги Э. Р. Брейтуэйта в ЮАР снят. Я очень удивился и тут же позвонил генеральному консулу ЮАР в Нью-Йорке. Сказал, что только что узнал о снятии запрета с моих книг и в этой связи интересуюсь, не снят ли «запрет» с самого автора.

Генеральный консул был любезен и мил, он пребывал в счастливом неведении относительно меня самого, моих книг и запрета. Он сказал, что проверить, являюсь ли я для ЮАР персоной «нон грата», очень просто: нужно обратиться к правительству ЮАР за визой. Так я и поступил.

Пять месяцев спустя, когда я был абсолютно убежден, что никакой визы не будет, раздался звонок от генерального консула. Виза пришла. Первой моей реакцией было острое отчаяние. Теперь, когда путь был свободен, мысль о поездке приводила меня в трепет. В то же время а честно ли отказываться? Я ведь полностью солидарен с критиками расистского режима в ЮАР, сам являюсь таковым. Почему же не увидеть своими глазами, что там делается, как советовали многие из них? Ведь в конце концов я всего лишь гость и смогу оттуда уехать, когда захочу. И все-таки — а выдержу ли я, пусть даже недолго, унижения, ограничения и ущемления, с которыми неизбежно столкнусь в ЮАР?

Сомнения и страхи терзали меня почище зубной боли, но я знал: отказаться от поездки не смогу.

Стюардесса объявила, что самолет уже над Иоганнесбургом, и я начал мысленно готовиться к первому испытанию. Как вести себя при виде табличек «Только для белых», которые, вполне возможно, висят на будочках паспортного и таможенного контроля?

Но ничего подобного я не увидел. Оказалось, что паспортный контроль осуществляется отдельно для граждан ЮАР и для иностранцев. Паспортист и таможенник обслужили меня беспристрастно и вежливо, и вот я уже вышел из здания аэропорта, готовый ко встрече со всем, что ожидало меня в течение следующего месяца.

Отель был выстроен недавно, он располагался на краю делового квартала и солидно возвышался над оживленным уличным потоком, а окнами смотрел на парк, зеленый оазис среди стали, стекла и бетона. Не успела машина остановиться, как двери отеля распахнулись, и появился швейцар — высокий мускулистый черный. Выглядел он шикарно: серый цилиндр, серо-жемчужный фрак, черный галстук, начищенные до блеска черные башмаки. Он помог мне выбраться из машины и с широкой улыбкой приветствовал меня на неизвестном мне африкаансе, но тут же понял свою ошибку и перешел на английский.

Внутри отель выглядел еще более внушительно. Просторный вестибюль был утыкан кожаными креслами, напоминавшими островки в безбрежном море. Широкая деревянная лестница декорирована прекрасно выполненной резьбой по дереву. Белые сотрудники гостиницы — сама вежливость, само внимание, словно им хорошо известно о моем приезде. Кругом обслуживающий персонал в серых костюмах. Ко мне с положенным апломбом подходит администратор.

— Доброе утро. Надеюсь, хорошо долетели?

— Спасибо, все в порядке.

— Очень рады, что вы остановились у нас.

Он подводит меня к столу, на котором лежат ручки и регистрационные карточки, показывает, что нужно заполнить и где подписаться. Затем провожает меня в номер, большой, удобный и прохладный. Мой багаж несут двое носильщиков. Оба они черные и, я замечаю, не сводят с меня глаз. Когда администратор уходит, один из них обращается ко мне, видимо, на одном из африканских диалектов.

— Не понимаю, — отвечаю я.

— Вы не африканец? — спрашивает он по-английски.

— Нет.

— А откуда вы?

— Из Гайаны. — По лицам вижу, что для них это пустой звук.

— Где это?

— В Южной Америке.

— Америка. Мистер Боб Фостер тоже был из Америки. Вы знаете мистера Боба Фостера, сэр?

— Нет. А кто он?

— Чемпион по боксу. — С гордостью: — Он останавливался здесь, в этом отеле. — Смотрит на меня так, словно сказано что-то очень важное. Я понимающе киваю.

— А вы боксер? — спрашивает он.

— Нет. Я пишу книги.

Интерес его ко мне тотчас же гаснет — видимо, небоксеры ему безразличны. Позже я узнал, что Боб Фостер не просто останавливался здесь, но был почетным гостем и разрезал ленточку при официальном открытии отеля. Узнал я также, что именно в этот отель меня отвезли не случайно.