Весь цикл «Десантник на престоле». Шесть книг

— Отчего же? Возможно, я еще слишком молод, но мне кажется, что царское достоинство не в дорогих подарках, а в делах. Вспомните, каким был по описаниям Петр Алексеевич? Наверное, самый великий представитель моей фамилии. Разве он бегал за всем этим? — Саша обвел рукой вокруг себя. — Он, нисколько не стесняясь, простой одежду и незамысловатого обихода, делал то, что он должен был делать для укрепления и процветания государства нашего. И ни грубые бахилы, ни обычная, деревянная трубка не могли уронить его царского достоинства. Да что это за фраза то такая? Как его вообще можно уронить? Царское достоинство что, такое зыбкое и шаткое, что любая мелочь в состоянии его обрушить?

— Хм… ваше императорское высочество, давайте оставим разговор о царском достоинстве на потом и продолжим осмотр. Я не готов обсуждать с вами этот вопрос, он вне моей компетенции.

— Хорошо. Вы правы. Мы отвлеклись от дела, ради которого сюда пришли.

Лишь к вечеру, загоняв сотрудников оружейной палаты до седьмого пота, Александр остановил свой взгляд на небольшой серебряной брошке, выполненной в виде аккуратного бутона розы в корзинке из листьев с десятком крохотных бриллиантов, изображающих капельки росы. Тонкая чеканка конца восемнадцатого века. Никакой вычурности, никаких больших драгоценных камней и брусков золота. Как раз то, что было нужно. Хотя Алексей Ираклиевич только плечами пожал — вкусы великого князя он не разделял. Первого октября 1857 года добротно упакованная бандероль с письмом, дагеротипом Александра Александровича в парадном мундире кадетского корпуса и та самая брошка, которую Саша отчистил зубным порошком и мягкой ветошью.

Глава 4 «Кукрыниксы» 1 октября 1857 года — 8 марта 1858 года

В октябре начались дожди и Александру стало очень скучно. Все шло своим чередом: учебный комплекс кадетского корпуса разворачивался, работы по выделки опытной партии винтовок и патронов шли полным ходом, учебный процесс шел в режиме «дедлайн», вовлекая в новый ритм новичков, набранных в сентябре. В этот раз конкурс был серьезным — порядка трех десятков человек на место. Дело в том, что убедившись в жизнеспособности учреждения, а также в реальности обучения своих отпрысков в одном кадетском корпусе с великими князьями, потянулось дворянство из самых разных мест. Приезжали даже из Киева и Екатеринбурга. На руку популярности учебного заведения сказались и легенды, порожденные событиями в соборе архангела Михаила. Так что, конкурс позволил Александру устраивать многоступенчатый отбор, фильтруя сначала по физическим данным, а потом по умственным и выбирая действительно толковых кадетов. Чего только не было в те дни. И попытки взяток, и увертки с целью дискредитировать того или иного кандидата и многое другое. Однако, из трех тысяч приехавших была зачислена строго согласно штату сотня лучших. Ради чего пришлось даже проводить дополнительный отбор из тех парней, что прошли основной. После пошла новая возня — курс разбили на десять команд, и целую неделю мучились с целью выявить командира, заодно проводя ряд мероприятий, нацеленных на формирование команды из этих десяток. Таким образом, получилось два курса по сто человек, которые назвали ротами, разбитых на двадцать взводов, или групп. Правда, нумерация была несколько необычной. Рота имела обычный порядковый номер, который никогда не повторялся. Это было что-то вроде уникального названия учебного курса.

Александр числился командиром первого взвода, первой роты, поставив вместо себя управлять первой ротой брата Владимира. Это было сделано не только для того, что бы он получил больше опыта, но и для высвобождения времени для личных дел самого Саши. А дела планировались довольно любопытные. Он уже давно присматривался к несколько непривычной для него культуре московского лубка, который в изобильном разнообразии был продаваем на рынках первопрестольной. Важной особенность являлось то, что народом это направление творчества традиционно ценилось, а так называемый бомонд его почему-то игнорировал, считая чем-то не серьезным. Да, конечно, лубок, как правило, создавали не профессиональные художники. Даже более того, многие из авторов даже рисовать не умели, что, как метко в свое время отметил Остап Бендер, никогда не останавливало творческих людей от марания кистями бумаги. И хорошо если кистями. Так вот, задумка Александра была проста и незамысловата. Он твердо помнил, что комиксы появились в конце XIX века и были безумно популярны в Европе и США. Мало этого, он хорошо помнил, что комиксы можно отлично использовать в качестве инструмента пропаганды вплоть до появления кинематографа массовой доступности. То есть, на ближайшие полвека, а то и на век — альтернативы им не будет. Поэтому нужно было не ждать у моря погоды, а брать, как говорится быка за рога и пробовать организовать управляемый творческий коллектив.