Вес твоих аргументов

Ксюша обалдело смолкла, а потом с явной растерянностью поинтересовалась:

— Почему?

— Потому что раньше не сказала.

Сам не знаю, почему вылетело именно это слово. Бабушка называла так всех, у кого с умом явная проблема. У Ксюши вообще такого не наблюдалось, но «чурбашка» сорвалась сама.

Свободной рукой я потянул ежедневник, пытаясь вспомнить, что и куда можно сдвинуть. Получалось, что почти все. А что нельзя сдвинуть, то можно перенести. Поймут, ничего страшного там нет.

Ксюша еще несколько секунд помолчала, потом отозвалась официальным, то есть насквозь промороженным тоном:

— Прошу прощения. Я понимаю, что должна была предупредить о своих обстоятельствах. Если считается, что они помешают работе…

— Ксюша, — рявкнул я, уронив ежедневник и едва не сбив рукавом чашку ароматного кофе, приготовленного Инночкой, — я тебя сейчас ещё хуже назову. И буду прав, ведь ты первая начала.

— Я?

Одно удовольствие слышать, как трескается айсберг официоза в её голосе. Удивленная Ксюша вызывала непреодолимое желание продолжить игру, сказать что-нибудь ещё. Но сейчас не время. Вот совсем не время.

— Ты-ты, — подтвердил я. — Потому как только что очень вежливо назвала меня мудаком, не способным понять, что такое операция на сердце. Завуалированно, так сказать. Ладно, проехали. Клиника хорошая? Если операция плановая, может, стоит перевести в частную? Это же в Перми, я правильно понял?

Я намеренно не стал спрашивать, кто там у Ксюши, хотя вопрос очень интересный. О семье ребята из службы безопасности в досье не упоминали. Близкий родственник? Друг?

— В Перми, да… Клиника очень хорошая. Глеб, так я…

Голос у неё стал совсем уж виноватым, я почти испытал угрызения совести. А еще желание хорошенько встряхнуть будущую сотрудницу, чтоб её, и объяснить наглядно, что не каждый шеф по умолчанию скотина вроде Загорулина.

— Решай свои проблемы, Ксюша, и ни о чём не беспокойся. На работу выйдешь, когда сможешь. Я так понимаю, позже понадобится отпуск по уходу?

— Я… не знаю. То есть не думала еще…

Α ведь и правда не думала. Я вспомнил, как в последние дни перед увольнением выглядела Ксюша, и с трудом сдержал желание выматериться. Это ж она зарабатывала! Попросить в долг или хотя бы аванс ей, конечно, совесть с гордостью не позволили. Точно чурбашка!

— Название клиники и фамилию больного, — велел я уже приказным тоном, пока Ксюша не опомнилась. — Оформим вас вчерашним числом, чтобы пошла медицинская страховка — пригодится.

— Он… мне не родственник.

Ах, все-таки он. Ну что ж, бывает. Я поднял и тщательно отряхнул ежедневник, раскрыл на нужной странице. Как и думал — все сдвигаемо. Хотя нужно ли это теперь? С другой стороны, а на что ты рассчитывал? Что умная, перспективная и чертовски соблазнительная девушка не связана вообще ничем? Мало ли кем она тебе показалась! Есть у неё личная жизнь помимо тебя, а ты, значит, просто должен был подыграть. Ведь она четко сказала, что нужно.

— Ксюша, мне все равно, — сказал я в подозрительно смолкший телефон — будто она услышала мои мысли. — Обстоятельства бывают разные, я понимаю. Давай данные. Тебе что, экономия по страховке лишняя?

Название клиники и фамилию я записал на той же странице ежедневника, что и другие дела на сегодня. Никита, значит. Бывает.

Ежедневником хотелось запустить в стену, но я сдержался, разумеется. Что за пошлые глупости?

Загнав эмоции поглубже, я попрощался, еще раз уверив перспективную сотрудницу, что совершенно не в претензии, на работу жду, проблем не будет… И ведь не солгал. Девочка — умница и трудяжка, прибрать её к рукам нужно непременно, не дело разбрасываться такими кадрами. А что касается остального, то… Эх.

Что касается остального, господин Лебедев, то не она чурбашка, а ты дурак. Тебе обещали что-то? Гарантии давали? В любви признались или хотя бы в прочной симпатии?

И претензий предъявлять не надо. Вспомнил, о чем просила Ксюша? Ну и молодец. Тогда хватит придури. Позвони кадровикам на предмет оформления новой сотрудницы, которая документы принесет чуть позже, и работай дальше. Р-Ромео придурочный…

В чувство прийти удалось. Во всяком случае, настолько, чтобы заняться делами. Настроение, правда, слетело ко всем чертям, но я даже получил от этого некое извращенное удовольствие, словно наказывая себя за наивность. Размечтался, понимаешь ли, планы уже строить начал…

Мысли все время возвращались к Ксюше, в памяти крутились наши встречи. И не только потому, что я хочу Ксюшу Вавель. Дело не в этом. С ней хочется быть рядом. Приятное и удивительное ощущение. С ней хочется разговаривать, но можно и просто помолчать, её хочется обнимать и засыпать рядом, а просыпаться вместе — ещё лучше. С ней хочется всего — так просто и странно. И даже больше. Я прекрасно понимаю, что не опасаюсь похода в ЗАГС под руку с Ксюшей. Этого тоже хочется, черт подери.