Весь в моей любви

– Она же не собирается замуж за этого придурка?

Глава 17 Из множества способов отравлять жизнь окружающим с большим отрывом лидируют непрошеные советы

Когда мы с Марком добрались до автомобиля, меня подмывало бросить горе-актера в придорожный кювет, но природная гуманность заставила отвезти его к себе домой, дотащить до квартиры, сгрузить на диван и оставить в покое. Если повезет, утром я обнаружу хладный труп Марка-Алекса.

Не повезло. Войдя в гостиную на следующее утро, я поняла – он мертв лишь духом, но не телом.

На нашей паршивой планете абсолютно нет справедливости.

– Эй, там, на диване, – громко позвала я. – Подъем.

Застонав, Марк открыл глаза.

– Саманта? – предположил он.

– Отлично, Эйнштейн.

– А?

– Это моя квартира. Вы были слишком пьяны, чтобы сесть за руль, поэтому пришлось везти вас сюда, после того как вы безмерно скомпрометировали меня в глазах друзей и знакомых.

– Ах да, – пробормотал он, растирая виски. – Теперь вспоминаю. Обязательно говорить так громко?

– Простите-извините. Головка бо-бо? Нечего выдувать десять кружек пива за сорок минут.

– Да, да. Господи, как голова раскалывается…

– Это хорошо. У вас пять минут на то чтобы убраться отсюда.

Он кое-как встал. Ноги, похоже, его не слушались.

– Приношу свои извинения за вчерашний вечер. Я был подавлен, к тому же обычно не пью, а тут…

– Оставьте объяснения при себе. Выметайтесь молча.

– Можете мне не платить, если это хоть немного компенсирует…

– Совсем немного. Вот когда вы очистите помещение, мне сразу полегчает.

– Могу я воспользоваться туалетом?

– Нет.

– Боюсь, меня сейчас…

Он схватился за живот и издал очень знакомый звук – мне столько раз доводилось видеть утреннее похмелье любовников, что не хочется и вспоминать.

– Идите! Первая дверь налево! – Он кинулся бегом. – А если напачкаете, – заорала я вдогонку, – все вытрете сами!

Я стояла и курила, ожидая, пока он выйдет. Пять минут прошли, но Марк не появлялся. Эти мужчины!!! Четкие указания для них – пустой звук. Я решительно пошла по коридору и услышала звук льющейся в душе воды. Я постучала в дверь:

– Вы скоро?

– Через минуту.

– И не больше. Одна минута, и я перейду к решительным действиям.

Вода перестала шуметь, и через несколько секунд Марк появился на пороге ванной, причем было видно, как ему худо. Я не испытывала никакого сочувствия. Думаю, большинство людей на моем месте ощущали бы то же самое, за исключением, пожалуй, Далай-ламы. С другой стороны, далай-лама не ходит на свидания. Возможно, в этом кроется причина его снисходительности к окружающим и просветленного выражения лица.

– Сэм, – сказал Марк, выйдя из ванной. – Понимаю, мне нет прощения за вчерашний вечер. Это было абсолютно непрофессионально. Мне очень жаль. Надеюсь, вы примете мои извинения.

– Забирайте свое раздутое актерское эго и убирайтесь отсюда.

– Столь же распространенное, сколь и неверное мнение. Артисты – самые уязвимые люди на свете. Им часто приходится раскрывать душу и…

– Не могли бы вы заткнуться и уйти из моего дома? Я не шучу!

– Мне нужно обуться.

– Туфли у дивана.

Марк прошел в гостиную, присел на диван и надел одну туфлю. Безо всякого смущения. Я хочу сказать – сначала смертельно меня унизил, а теперь как ни в чем небывало натягивает туфли. Подойдя к дивану, я грозно встала перед Марком, заложив руки за спину, как полагается в такой ситуации.

– Не могу поверить, что вы обошлись со мной подобным образом. Просто в голове не укладывается. Не могли бы вы оставить чертовы туфли и смотреть на меня?

Он замер с туфлей в руке и покорно поднял глаза. Вот так, сиди и гляди на меня.

– Ну? – спросила я. – Нечего сказать?

– Я не знаю, что еще нужно говорить.

– Извиниться не хотите?

– Я пытался, но вы же сказали…

– Мне наплевать, что я сказала!.. Ладно, оставим это. Обувайтесь и уходите.

Я решительно направилась к двери, собираясь распахнуть ее настежь. Марк пошел к выходу, бормоча извинения, но, когда ему оставалось пройти всего ничего, я услышала шаги и голоса. К сожалению, голоса звучали не в моей голове и не приказывали мне убить незадачливого актера. Обычные человеческие голоса донеслись с лестницы, а шаги замерли как раз у моей двери.

– Не знаю, правильно ли мы поступаем, – сказал один голос.

– Мы же ее друзья. Надо думать не о себе, а о ней.

Голоса принадлежали треклятой счастливой парочке. Схватив Марка за руку, я прошипела:

– Ни звука!

– Я же вроде бы должен…

– Ш-ш-ш!

Раздался звонок. Придется стоять беззвучно и неподвижно, пока они не уйдут. В дверь снова позвонили, и я услышала, как Грег сказал:

– Наверное, ее нет дома.

– Подождем пять минут, – ответила Дебби. – Может, она в душе.

– Лучше зайдем в другой раз.

Я затаила дыхание. Рано или поздно они проголодаются.

– Нет, Грег. Это необходимо.

Только вас не хватало, с чем бы ни пожаловали… И тут, прежде чем я успела ослабить железную хватку, Марк внезапно рванулся к туалету, довольно звучно задев стену. Перестав дышать, я замерла, молясь про себя, чтобы на лестнице не услышали.