Читаем Весь в папу! полностью

Весь в папу!

Машина, которую его позвали подтолкнуть. Не та ли это была машина, на которой Маргариту увезли в далекую «Испанию»?

Если это так, то находка Анны Егоровны в грибном местечке обретала зловещие очертания.

Мне стало немножко не по себе. Я не робкого десятка, но отчего-то поежилась. Даже заперла дверь на засов. От одиночества стало неуютно. Я бы не отказалась сейчас от мельниковского общества.

«Никого вокруг, — подумала я тоскливо. — Только я да мои гадальные кости…»

Вспомнив про них, я обрадовалась. Что ж, и они могут помочь мне скрасить одиночество. Да еще и дать добрый совет.

Я достала их из мешочка, украшенного золотыми вензелями. Они смотрели белыми глазками. Я чувствовала их легкую пульсацию. Они были готовы к разговору.

Я уже приготовилась начать свою любимую игру, но меня заставил оглянуться легкий шорох в саду. Я вздрогнула.

— Прекрати, глупая девчонка! — строго сказала я напуганной Танюшке. — Там, помимо тебя, живут ежи, ужи, слоны и куропатки! Масса куда более полезных, чем ты, животных. Так что кончай вздрагивать от звуков. Не могут же они в угоду тебе перестать дышать!

Моя горячая проповедь помогла. Я успокоилась. И все же чувство опасности не спешило покинуть меня. Оно расположилось в груди и чувствовало себя там достаточно вольготно.

Я посмотрела в окно.

— Господи, как красиво! — не удержалась я от счастливого вздоха.

Небо выглядело сказочным. Его синий бархат украшали бриллианты звезд. Я застыла. Мне по-детски хотелось подняться и погулять там, среди еле видных туманностей.

Все это великолепие портила огромная и зловещая белая луна.

Я отвернулась. И опять услышала шорох. Более того, я была готова поклясться, что в кустах мелькнула чья-то быстрая тень.

— Прекрати… — потребовала я, почувствовав, как в душе поднимается холодный страх.

Я захлопнула окно. Почему-то вспомнился Алексанов.

Дрожащими пальцами я бросила кости.

34+4+18.

«Вы в опасности и должны следить за своими действиями более внимательно».

«Предатели, — подумала я. — Вместо того, чтобы успокоить меня, еще больше разжигают страх».

Я кинула опять.

34+4+18.

«Вы в опасности…» и т. д.

Я стиснула кубики изо всех сил. «Пожалуйста, — взмолилась я, — скажите что-нибудь еще. Другое».

Я кинула еще раз.

Как вы думаете, что выпало?

Конечно.

34+4+18.

Меня предупреждали. Там, за окнами, кто-то был. Теперь я это знала.

Я затаила дыхание. Слава богу, моя дача напоминала бункер. Внизу — крепкие железные двери. Проломить их силенок не хватит…

А вот второй этаж…

Второй этаж был уязвимым местечком. Там, прямо на уровне балкона, росла развесистая яблоня. Поднявшись по ней, довольно легко проникнуть внутрь.

Я быстро взбежала наверх. Захлопнула дверь на балкон.

Теперь я чувствовала себя спокойной.

Я достала револьвер и положила его рядом с собой. Залезла в кресло, укуталась в плед и закрыла глаза.

— Спать, — приказала я себе лаконично.

За окном затрещала прогнувшаяся ветка. Я вздрогнула. Осторожно подошла к окну. Отодвинула краешек занавески.

Никого… Значит, это мне почудилось… Почудилось. Ты становишься иногда чересчур мнительной дамой, Татьяна.

Я опять завернулась в плед и закрыла глаза. Спать, Таня… Ага. Сейчас. Кости ведут себя странно. Предупреждают о кошмарах, поджидающих меня в собственном саду. За окнами бродят дикие кабаны, и, наверное, уже заявились живые мертвецы, возглавляемые Фредди Крюгером. А ты, Таня, спи…

В саду послышался шорох. Я вскочила и схватила револьвер. Опять тихо подошла к окну. Двигаться бесшумно меня научили в школе восточных единоборств. Я умела ходить, как пантера.

Я приоткрыла створку. На меня дохнуло ночной прохладой и спокойствием. Тишина…

Вокруг — ни души. Я облегченно вздохнула и захлопнула окно. Благодаря вам, милые косточки, я, кажется, просижу с открытыми глазами до самого утра… Буду вскакивать от малейшего шороха в саду. Я включила приемник. Музыка немного успокоила меня. Я опять закрыла глаза и расслабилась. Теперь я не слышала ничего, кроме голоса Элвиса Пресли.

— Животные… — пробормотала я полусонно, — это только животные… Перестань впадать в панику.

И погрузилась в сон.

* * *

Я была снова маленькой.

Мама пыталась заставить меня запомнить цвета радуги.

— Ну, посмотри, Танюша… Красный. Оранжевый. Желтый. Запомнила?

Я кивала. Но цвета путались. Мама терпеливо продолжала:

— Каждый охотник желает…

Я не знала, чего изволит желать неведомый и загадочный охотник. Но из вежливости старалась запомнить идиотское стихотворение.

— Дальше идут — зеленый, голубой, синий и фиолетовый… «Желает знать, где сидит фазан». Повтори…

Я начала повторять. И проснулась.

За окном занималось утро. В воздухе пахло прошедшим дождем. Ночные страхи ушли в прошлое. Утро взяло их за руку и отвело в стойло, как объезженных лошадей. От кошмара осталось только неприятное ощущение в душе. Как оскомина после похмелья.

И отчего-то из сна осталась фраза, загадочная и странная:

«Каждый охотник желает знать, где сидит фазан».

Интересно, кто из нас охотник, а кто — фазан?