Веселая дюжина

Поддерживаемый с обеих сторон и укутанный в сто одежек, я заковылял к лагерю.

В продолжение моей речи Горох удивленно хлопал глазами. Неужели я, закаленный парень, наверное, думал он, и смог простудиться в такую жару? Когда меня повели, я подмигнул Кольке: не трусь, все в порядке. Горох расцвел. Он все понял.

- Валерка! - крикнул Колька. - Как поправишься, приезжай ко мне. Тут недалеко. Проедешь через мостик, а потом прямо по лесу, а потом налево и еще немного прямо, а тогда уже направо - и будет Зеленое.

- Приеду! - крикнул я Кольке.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ,

В КОТОРОЙ ВОДА НЕОЖИДАННО НАГРЕВАЕТСЯ

От выслушивания нотации Капитолины Петровны я отвертелся, а от изолятора - нет. Но мне кажется, лучше валяться здоровым на больничной койке, чем таким же здоровым слушать, как тебе читают мораль.

Я вытянулся на кровати и стал думать. Что еще делать больному, как не думать? У здорового на это всегда времени не хватает, дел у него по горло. А больному ничего не остается, как размышлять обо всем на свете. Тяжелое это занятие. Поэтому никто и не любит болеть.

Я тоже думал обо всем, но одна мысль особенно настойчиво появлялась в моей голове, на какое-то мгновение исчезала, а потом вновь возвращалась. И все из-за термометра, который сунула мне под мышку врачиха в изоляторе. Конечно, никакой температуры у меня не было и в помине, поэтому я сразу вынул градусник и стал его внимательно изучать.

Вот что меня удивило. Стоило подержать в руке кончик термометра или постучать по нему пальцем, как столбик ртути полз вверх.

Почему же термометр Капитолины Петровны вел себя не как термометр: все время показывал одни и те же ужасно надоевшие 17 градусов? Было от чего поломать голову.

Я вертел в руках градусник и задумчиво щелкал по его кончику, когда в изолятор вошла врачиха.

- Какая температура? - спросила она.

Я молча протянул ей градусник.

- 37 и 3, - задумчиво сказала врачиха. - Придется полежать.

Она заставила меня принять лекарства и опять удалилась в свой кабинет, который был рядом с изолятором. Сквозь неплотно прикрытую дверь я увидел шкаф со всякими врачебными штучками. И среди них - целую коллекцию термометров - и для подмышек, и для воды. Разглядывая их, я продолжал безуспешно ломать голову.

Вот говорят: утро вечера мудренее. А у меня получилось наоборот. За целый день не появилось ни одной путной идеи. А только стало темнеть, я понял, в чем дело и как мне надо поступить.

Съев с аппетитом ужин, я принялся ждать наступления ночи.

- Валерка! - послышался тихий шепот и вслед за ним стук в окно.

Я приподнялся на кровати. За окном в полном боевом составе находилась веселая дюжина. Но только почему-то она была совсем грустная. Ах да, я же болею, и ребята переживают. Я растрогался.

- Ты придуриваешься или серьезно заболел? - осведомился Юрка.

- Ни первое, ни второе, а третье, - как всегда, афоризмом ответил я.

Рассмеявшись, ребята вновь превратились в веселую дюжину.

- Завтра я выздоровею и приду к вам, - пообещал я. - А еще - завтра мы все будем купаться в речке.

- Ну-у? - удивились ребята.

Конечно, не тому, что я за одну ночь стану здоровым, а тому, что все мы завтра будем купаться в речке.

- Будь здоров! - сказали ребята, и я снова остался один в изоляторе.

Горн пропел, что пора спать и сны приятные видеть. Мимо окна, переговариваясь и смеясь, прошли вожатые. Потом стало совсем тихо. Еще надо немного обождать. Чем больше я старался не спать, тем больше меня клонило ко сну. И наконец я захрапел.

Проснулся неожиданно. Была темная ночь. Который теперь час? Неважно который, надо действовать.

Я встал, пошарил под кроватью - кед не было. Поискал под стулом - тоже нету. Исчезли и брюки с рубахой. Наверное, их припрятали, чтобы я не сбежал из изолятора. Была не была, пойду в чем есть. Все равно - я больной, хуже не будет.

Я осторожно пробрался в кабинет врачихи и открыл стеклянные дверцы шкафа. Нащупал нужную мне вещь, вернулся с ней в свою комнату.

Потом вылез из окна и потрусил к домику Капитолины Петровны. На мое счастье, окно было распахнуто. Я подтянулся на руках и заглянул в комнату. Капитолина Петровна спала. Вещь, которая меня интересовала, лежала на столе. Я дотянулся до нее и взял, а вместо нее положил ту, что добыл в медицинском шкафу.

К изолятору я просто летел. И тут на свою беду повстречал еще одного полуночника. Это был Ленька Александров.

Удирать было поздно, и от растерянности я стал делать зарядку. Наклоны влево и вправо.

- Чего ты по ночам бродишь? - Ленька подозрительно поглядел на меня, облаченного в одни, плавки.

- А мне врачиха прописала ночные процедуры для закаливания организма, не прерывая зарядки, объяснил я.

Ленька ничего не сказал и пошел дальше. А я понесся что было сил к изолятору.

Как только мой нос прикоснулся к подушке, я заснул без задних ног.

Утром врачиха со мной распрощалась, сказав, что у меня нет никакой простуды.

Веселая дюжина встретила меня с восторгом.

Снова, как и ежедневно перед обедом, Капитолина Петровна повела нас на речку. Снова мы уселись на берегу и жадными глазами смотрели на воду.