Веселая дюжина

Как будто и не ожидая от нас ответа, новая вожатая продолжала:

— Я думаю о том, что в эту минуту пробил себе дорогу крепкой шапкой и вылез из земли боровик. Огляделся по сторонам и стал расти-подрастать. И не догадывается царь грибов, что скоро к нему в гости явятся ребята из 9-го отряда.

Мы не издали ни звука. Такие сказочки рассчитаны на первоклашек.

Елена Владимировна невозмутимо продолжала осаду нашей, само собой, неприступной крепости.

— Вы больны? — сделав вид, что испугалась, спросила новая вожатая. — Ах, я все поняла, вы не умеете одеваться.

Она открыла двери нашего домика и громко позвала:

— Дети, идите сюда!

Через секунду нашу палату наводнили семилетние и восьмилетние карапузы. Я, который знал, что они из себя представляют, испуганно задрожал.

— Дети, — ласково сказала Елена Владимировна, — помогите мальчикам одеться, они не умеют.

Издав радостный вопль, малыши ринулись на нас. Этой атаки мы уже, конечно, не выдержали. Мы сдались, то есть торопливо оделись.

— А теперь мыться и на линейку, — спокойно сказала Елена Владимировна.

Новая вожатая ни словом нас не упрекнула, и это нам сразу понравилось. Чтобы загладить впечатление от утренней сцены, вежливый Юрка спросил, когда мы пойдем в лес по грибы. Елена Владимировна ответила, что сразу после завтрака.

А еще она сказала, чтобы мы не называли ее по имени-отчеству, а говорили просто "Алена". Потому что она сама еще в прошлом году училась в школе.

Вот так вожатая, подумал я.

— Вот так вожатая! — сказал я, когда мы вернулись из леса с полными кошелками грибов.

Пятая серия моих снов

Еще издалека я замечаю ребят. Они катят с горки. Я выхожу на середину шоссе и подымаю руки.

Ребята тормозят и спрыгивают на дорогу.

— Чего у тебя рот до ушей? — спрашивает Горох.

— Ничего, — отвечаю я и продолжаю улыбаться.

Семка удивленно смотрит на меня.

— Ты думаешь, она — свой парень? — не отстает Горох.

— Во всяком случае, она не зануда, — резко отвечаю я.

— Ребята, а почему бы вожатой не быть хорошим человеком? — приходит мне на помощь Генка.

— Ага, — фыркает Горох. — Она только прикидывается добренькой, а не успеешь ты и глазом моргнуть, тут же тебя и проглотит.

Я воображаю, как Алена меня проглатывает, и хмыкаю.

Горох кипятится:

— Валерка, ты на краю пропасти.

Я отмахиваюсь от Гороха и поворачиваюсь к Семке.

— Почему ты молчишь?

Задумчиво почесав нос, Семка неопределенно произносит:

— Надо все хорошо обдумать.

— Не волнуйся, Сема! — успокаиваю я друга.

— Не торопись, Валера, — советует Семка.

— Ладно, — говорю я.

Ребята седлают велосипеды и уезжают. Я с завистью смотрю им вслед и снова остаюсь один.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ, В КОТОРОЙ СО МНОЙ РАЗГОВАРИВАЮТ МАМА И СЕМКА

Без родителей жить можно! Один день — прекрасно! Два — хорошо! Три — неплохо! А дальше — хуже, потому что становится грустно. И тогда с нетерпением ждешь, когда приедет мама.

Сегодня воскресенье, и вскоре произойдет огромное событие — мы встретимся с родителями.

Быстро позавтракав, мы мчимся к лагерным воротам, за которыми шумят, волнуются и размахивают руками наши родители. Перед нами распахиваются ворота, и мы попадаем в объятия мам и пап. Начинаются поцелуи, расспросы, восклицания, вздохи, а потом мы — каждый со своими родителями — разбредаемся по лесу.

Мама и я немного замешкались, и оказалось, что все места под ближайшими соснами уже заняты. Нам пришлось проделать долгий путь, прежде чем мы нашли хорошую полянку.

А пока мы шли, я наблюдал очень интересные картины.

Вот Юра Трофименко со своей мамой, невысокой женщиной в очках, чистят апельсины и мирно беседуют.

К Тольке Прокопенко приехали и мама, и папа. В кителе без погон, папа сидит напротив Тольки, и они вовсю уплетают котлеты, которые им достает из сумки мама.

Ленька Александров, не слушая, что ему рассказывает мама, вцепился крепкими зубами в жареную курицу.

Жевали все, кого я только не встречал по дороге. Как будто сто лет прожили на необитаемом острове и здорово проголодались.