Веселая поганка

— Приятно, Мама, что ты узнала, наконец, его имя, — порадовалась за меня Тамарка. — Лучше поздно, чем никогда. Но почему он приехал на рухляди? Какой-то ужасный «Москвич» тридцатилетней выдержки. Коррозия прямо на глазах дожирает этот соцпродукт. Или мне почудилось, что ты расхваливала чудесный «Кадиллак» американца?

— Ничего тебе не почудилось. Не знаю почему он не на «Кадиллаке», может пресытился, но рухлядь его сейчас же на место верни! — потребовала я.

Тамарка бросилась выполнять мою просьбу: она схватила сотовый и сходу выматерила кого-то, после чего потребовала «вернуть все в зад».

— Порядок, Мама, — сообщила она. — Рухлядь уже вернули. И молодец, Мама, что дождалась меня. Ох, Мама, — мгновенно пригорюнилась Тамарка, — как баба Рая измотала! Как измотала! Живого места в моих нервах нет!

Я уже готова была бежать из Тамаркиного кабинета, но, услышав про бабу Раю, остановилась.

— Что — баба Рая?

— Так и не уговорила ее из дома уехать. Заладила старушка: «Буду сторожить добро!»

— Правильно заладила, — похвалила я.

— И про Саньку, говорит, что-нибудь «скажуть». И я думаю, Мама, что и правильно. Не могут же ребенка схватить и ничего не сказать. Обязательно позвонить должны, поэтому и оставила я там бабу Раю. Двух пацанов своих ей дала. Она их кормит уже, а они ее сторожат и ждут звонка от ирода. В общем, Мама, в доме полный порядок.

Я не разделила Тамаркиного оптимизма. Слезы навернулись, в носу защипало, горло перехватили спазмы…

— Мама-Мама, не горюй, — воскликнула Тамарка, заметив слезы. — У меня проклюнулось уже кое-что. К вечеру дома Санька будет.

Она безбожно врала, я знала это, потому что кому— кому, а мне Тамарка врать не умела. На моих глазах этому делу училась.

Я махнула рукой:

— Ладно, пойду, спешу.

— Куда? — испугалась Тамарка.

— Сама знаешь — куда. К американцу. Он-то должен знать что-нибудь про этих «братанов».

— Я с тобой, Мама! — попыталась увязаться Тамарка, но я запротестовала:

— Нет, Тома, оставайся здесь. Вдруг про Саньку сообщат.

И она осталась, а я устремилась к американцу.

Он действительно приехал на рухляди, да и сам был в потертых джинсах и потрепанной куртке и сходу предупредил, что очень спешит.

— Все спешат, — бросила я, усаживаясь рядом с ним на заднее сидение.

— Куда едем? — косо глянув, спросил водитель, которому Тамаркины пацаны, чувствовалось, изрядно настроение попортили.

Американец посмотрел на меня, я на него — в глазах одни вопросы. Было очевидно: пока он не избавится от меня, ехать ему некуда. Я же не собиралась предоставлять ему такую возможность.

— Поезжайте прямо, — сказала я, — а там будет видно.

— Почему прямо? — забеспокоился американец, вытаскивая свою карту. — Мне в другую сторону.

— Всем в другую сторону, — отрезала я. — И не тяните резину.

Услышав это, бедняга оставил в покое свою карту и уставился на меня.

— Вы думаете, что я резину тяну?

— А что вы делаете? — возмутилась я. — Рассказывайте давайте, как дошли вы до жизни такой?

— Сначала вы рассказывайте, — предложил он.

Я человек немелочный, первой начала.

— Мне рассказывать нечего. В девятую квартиру и постучала и позвонила, дверь открылась, сделала знак, ваш друг в ужас пришел, — вкратце изложила я.

Американец взволновался:

— Что сказал он?

— Кричит, что вы ему очень дороги, что хочет вас спасти, хочет найти, а как — не знает. В общем, ничего я толком узнать не смогла. Он слишком спешил.

— Хорошо уже то, что жив он, — успокаиваясь, ответил американец. — Я рад.

— Я тоже рада, что вы рады, но теперь, пожалуйста, расскажите мне все, что обещали, раз ваша очередь.

— А начать откуда? — послушно спросил он.

— Ну уж не со своего дня рождения. Начните с аэропорта: солнечным весенним днем, холодным, но ясным, ступили вы на нашу землю с хорошими ощущениями, с ними вас и схватили… Кстати, — вдруг вспомнила я, — а как вы мой адрес узнали?

— Я за ними следил, — шепотом сообщил он, косясь на водителя и максимально приблизив ко мне свое красивое лицо, украшенное моим фингалом.

Я подумала: «Так и есть! Этот Майкл самый настоящий агент ЦРУ. Вот, уже следит за нашими „братанами“!»

Однако, обнаруживать своих догадок я не стала, а радостно воскликнула:

— Ага, значит вы знаете где их логово!

— Знаю, знаю где их логово, — заверил он. — Я был там и подслушал, что они, вас утопив, отправились чем-то крепко бэхать и бэхали крепко до самого утра.

— Постойте, да чем же они бэхали-то? — опешила я и тут же сообразила, что несчастный учил русский в очень приличном месте, потому что плохо знал наш жаргон, а напрасно — этак можно все тут понять с точностью до наоборот.

— Бухали они, видимо, то есть пили, алкоголизмом занимались, — пояснила я.

Американец прозрел.

— А-аа, — произнес он, — видимо — да, пили алкоголь.

— Точно «да», а не «видимо», уж я-то знаю наших «братанов». Что же вы так плохо русский язык учили? Не знаете всех слов.

— Русский язык я выучил очень хорошо, — с гордостью сообщил американец. — Мои учителя так говорили, а всех слов не знаете и вы.