Веселая поганка

— Если собираетесь обмануть, чтобы я не рыдала, так зря стараетесь. Уже взяла себя в руки и больше плакать не буду, — мужественно ответила я, но испугавшись, что он передумает, поспешила добавить: — А про ребенка, все же, скажите поскорей.

— Поскорей не получится, — ответил он. — Дайте мне свою руку и отвечайте на вопросы.

«Точно шарлатан,» — подумала я, но руку ему сунула. Надо же было хоть чем-то заняться.

Он сжимал мою руку и задавал вопросы. В основном они касались моего Саньки: когда и где родился, когда и где был зачат. Вопросов было много, всех и не упомнишь. Исчерпался американец не скоро, а, покончив с вопросами, надолго замолчал. Но окончательно не затих: до меня доносилось какое-то его бормотание. Однако и оно вскоре прекратилось — видимо, сложные у него там процессы шли.

Наконец наступила тишина. Я бы даже сказала — гробовая.

Я смотрела на решетку в потолке и прислушивалась к тишине. Очень не хотелось бесполезно тратить время, все надеялась: вдруг в ту комнату кто-то из «братанов» забредет и скажет где мой Санька. Признаться, я на это рассчитывала гораздо больше, чем на колдовство американца, но решетка источала и источала тусклый свет. Этот свет рассеивался сразу же за ее прутьями и не светил, не грел, был бесполезен, как наше бесплодное пребывание в этом подвале — из комнаты над нами не доносилось ни звука.

— Это не ваш сын, — сказал наконец американец.

— Это мой сын, — упрямо возразила я.

— Тогда скажу по-другому: не вы родили его. Его родила другая женщина — женщина, которая была вам близка.

Этого знать он никак не мог, а потому вызвал мой интерес и немалый.

«Чем черт не шутит, — подумала я, — может и в самом деле он кое-что умеет. Ведь была же я у пророчицы, которая умела события предсказывать. Конечно же нет никаких чудес, а под всем этим, наверняка, есть реальная подкладка, неизвестная пока современной науке, но так ли это важно? Хотя, с другой стороны, если он американский шпион… Может это ЦРУ его так подготовило, чтобы он успешнее меня вербовал. Иначе откуда он все про меня и про Саньку знает? Видно, я ценный кадр, раз на меня специального агента напустили. Ох, быть мне резидентом…»

— Вы правы, этого ребенка я усыновила, — чтобы вдохновить американца на новые экстросенсорные открытия и шпионские откровения, призналась я. — Он сын моей подруги, которая умерла, точнее погибла. Очень трагично.

— Эта подруга в чем-то перед вами виновата, — продолжил он. — Мне это сразу стало ясно.

— В общем — да, если считать виной то, что она хотела меня убить.

Американец впечатлился:

— Убить вас? За что?

Приятно, что он не видит повода. Завидую его терпимости.

— Не «за что», а «почему», — горестно усмехнулась я. — Нелли страстно хотела, чтобы все, чем владею я, досталось ее маленькому сыну.

— А вы богаты?

— Не то, чтобы слишком, но по нашим мерка — да. — Я подумала и добавила: — А может и по вашим. Во всяком случае Нелли так разбогатеть и не мечтала. Впрочем, я не права, она мечтала и жизнью своей рисковала ради моего добра. И, что удивительно, ее мечта сбылась, правда за мечту эту жизнью заплатила она. Зато Санька теперь единственный наследник моего состояния. Я составила завещание на его имя еще при жизни Нелли. После моей смерти он будет богат, как того хотела Нелли. Она очень этого хотела.

— Вот вы и сами дали на свой вопрос ответ, — усмехнулся американец.

Я удивилась:

— О чем вы?

— О том, что будет с вашим сыном. Он будет жить, раз Нелли так сильно этого хотела, что даже из-за желания своего умерла. Он переживет вас и получит ваше состояние. Всевышний выполняет все наши желания, но как же мы ими себе вредим.

— Нет, вы говорите правду? — испытывая сложные ощущения, воскликнула я. — Вы и в самом деле уверены? Господи, неужели он будет жив! Кстати, а как вы узнали о том, что Санька не мой сын. У вас на меня досье?

— Какое досье? Вы сами мне это сказали, — ужасно разочаровал меня американец.

— Как же? Когда?

— Отвечая на мои вопросы. После третьего вопроса мне стало очевидно, что не вы рожали этого ребенка, потом мне стало очевидно, что не вы кормили его грудью, потом…

Я рассвирепела.

— Так вы обманули меня?! — завопила я. — Так вы никакой не маг! Вы даже не шпион. Вы шарлатан!

— Тише, пожалуйста, тише, — взмолился американец. — Кричать здесь опасно.

Но я уже разошлась, я должна была высказать ему все, что о нем думаю…

Господи, почему ты сотворил меня такой глупой? Зачем дал мне глотку луженую?

Я не послушалась американца и продолжала орать, и тут же за это поплатилась. Замок лязгнул, дверь распахнулась, и слепящий луч фонаря осветил комнату. Я мгновенно затихла, но было поздно.

— Нет, я не понял, тут, вроде, никого, — раздался знакомый голос.

«Братан»! Это он, тот, который гонялся за мной по крыше. Этот голос я узнала бы из тысячи.

— Да отсюда шел кипиш. Я тебе, блин, говорю, — заверил его другой, незнакомый голос. — Типа телка кричала.