Веселая поганка

— Выбирать не из чего. Тачка только одна. Номера транзитные московские. Ксивы настоящие. Пока до таможни не доедешь, никто не тронет. Ну а таможня, это дело не мое. Сама.

— Сама, так сама, — согласилась я и, дав знак монаху, к магазину побежала.

Уже вдогонку Кривой Фома озабоченно крикнул:

— Бабки, бабки-то заранее приготовь. Мне тоже ждать не резон.

Топчась у магазина, я старалась не замечать бормотания монаха и размышляла о внезапном появлении «братана».

«Загородный филиал у них здесь что ли? Ощущение такое, что эта бригада монополизировала весь преступный бизнес страны. А мой „братан“ обладает прям-таки потрясающей вездесущностью. Только что бухгалтером к Тамарке нанимался и уже здесь шустрит.»

Фома приехал быстро. Рядом со мной, сверкая кузовом хачбек, остановился новенький на вид «Форд— скорпио».

— «Бабки» давай, — не выходя из машины, сказал Кривой Фома.

Он высунулся из открытого окна, манящего теплом, уютом и звуками музыки. Я стояла на дождике и завидовала ему изо всех сил.

— Сяду в машину, отдам, — заявила я, пусть знает, что не лыком шита.

Фома криво усмехнулся, поправил на глазу пиратскую повязку, вышел из машины, оставив ее двигатель работающим. Я устроилась на роскошном велюровом сидении «Форда» и захлопнула за собой дверь. На лице Кривого Фомы отразился испуг, но электромотор, подчиняясь движению моего пальца, уже опускал стекло — я честно протянула Фоме тридцать стодолларовых купюр. Он профессионально их посчитал, удовлетворенно крякнул и произнес напутственное слово:

— Кати с богом, да скажи Ефиму, что я всегда рад…

Узнавать детали его радости мне не хотелось, и я с места рванула мощный послушный автомобиль, краем уха выхватив из дождливой мглы:

— Ксивы-то в бардачке…

В бардачке оказались не только ксивы, но и початая бутылка водки, забытая, видимо, впопыхах. «Представляю, как загорюет Кривой Фома, когда обнаружит свою оплошность,» — подумала я, направляясь к монаху.

Монах мой, кстати, остался бормотать под магазином. Он даже не взволновался. Сделав круг, я развернулась, резко затормозила у его ног и распахнула дверцу, страшно гордясь собой и уже ощущая последствия духовного роста.

— Ваш земляк! — сказала я, имея ввиду «национальность» автомобиля.

Монах уселся рядом со мной, одобрительно обозрел комфортабельные американские внутренности салона и сказал:

— О-о…

— Не "о", а рука Господа.

Конечно, рука Господа, а что же еще? После Марусиного «Жигуля» это было сродни чуду. У меня даже в глазах зарябило от всего того, что в этом автомобиле работало: фары и подфарники, стопы и повороты, даже противотуманные фары, что с некоторых пор уже казалось излишней роскошью. Все светилось, мигало и переливалось. Мерно махали дворники и тихонько подвывал электродвигатель охлаждения радиатора. Двигатель работал почти неслышно.

— Рука Господа! — повторила я.

— Конечно, — согласился монах. — И шага нам не ступить без энергии Создателя, но неужели в России провинциальный сервис значительно лучше столичного? Вы так быстро сумели оформить кредит и получить транзитные номера.

— Какой еще кредит? — изумилась я.

— Но ведь не могли же вы заплатить полную стоимость автомобиля. Я дал вам слишком мало денег.

С победоносным видом я протянула ему две тысячи долларов, оставшиеся после покупки.

— Говорю же, рука Господа. Теперь и сама вижу, что духовный рост у меня начался — и эти-то деньги не все понадобились. А номера на машине уже были. Так что, оформлять ничего не пришлось.

— Три тысячи?! За эту машину?! Но так не бывает, — с подозрением воззрился на меня монах.

— В России все бывает, — гордо заявила я и во избежание двусмысленности, пояснила: — Машина краденная, вот ее подешевке и толкнули. Документы — липа, годятся только для патрульно-постовой службы, более серьезную проверку не пройдут. Я про таких барыг, как наш продавец, слышала. Обычно они торгуют «горячими» автомобилями, угонщики которых либо наркоманы, либо сильно спешат. Барыга наваривает на каждой машине не больше тысячи долларов, — сказала я, блеща познаниями закулисья нашей страны.

— Барыга?

— Ну да, торговец краденным.

— Вы хотите сказать, что машина краденная, — изумился мой монах.

— Только об этом и толкую, — рассердилась я. — Удивляюсь, как не поняли вы до сих пор.

— Но это же гадко, — с отвращением произнес он, делая попытку покинуть «Форд» прямо на ходу. — И вы еще поминали в связи с этим Господа?

— Конечно, — легко согласилась я. — Думаю, и без моего роста здесь не обошлось. Откуда бы взяться такому везению? Господь увидел как я стремительно расту и решил этот процесс стимулировать таким вот поощрением. Я довольна.

— Пожалуйста, не поминайте Господа рядом с грязными делами, — рассердился монах.

— Сами ведь утверждали, что без его желания ничего не сделается.

— Разговор о ваших желания. Вы захотели купить краденый автомобиль у барыги. Это повредит вашему духовному росту.

Я отмахнулась: