Веселая поганка

«Форда» нашего я не нашла и до Москвы добиралась автостопом. Сильно в этом деле мешал фингал, но ничего, добралась, а как приехала в Москву, так первым делом помчалась к Буранову. Тамарка предала, Гургенов еще то жук оказался. Один Буранов у меня и остался.

Очень я рассчитывала на него еще и потому, что он вроде уж как и мой любовник. Правда еще у нас и не было ничего, одни намеки, но мужчины в такой стадии отношений, порой, даже отзывчивей и участливей бывают. Я же ему недвусмысленно дала понять, что он может рассчитывать на многое. Жаль, что на намеках и остановилась. Как раз за этим делом и застал меня тот роковой звонок моего неверного мужа — сидя в ресторане, я как раз усиленно Буранову намекала на то, что между нами может случиться страшенный роман и сразу же очерчивала круг своих интересов, могущих меня подвигнуть на это свершение.

Передать не могу как жалею, что до конца дело не довела — умчалась следить за своим неверным Женькой. Но все же Буранов, судя по тому, как он на меня смотрел, кое— что понял и преисполнился надежд. Во всяком случае я сильно на это рассчитывала.

Вторая причина, которая заставляла меня уповать на Буранова, — это его крутизна. У него одной охраны раза в два больше, чем у Гургенова. Из этого я сделала вывод, что Гургенов в сравнении с ним мелкая сошка. И Тамарка подтвердила, что Буранов крутой. Правда Тамарка, которая в этом деле собаку съела, утверждает, что количество охраны говорит скорей не о крутизне, а (цитирую буквально) «о степени засранности хвоста того, кто эту охрану нанимает».

Грубиянка Тамарка во всем видит только плохое, но ведь я не такая. Со свойственной мне тонкостью я привыкла идеализировать людей… и тут же идеализировала Буранова, как только решила, что он будет моим любовником. Идеализировала себе на горе, но кто же знал, что он, как и Тамарка, бессовестно меня предаст.

Я ворвалась в его офис, сгорая от нетерпения отыскать своего сына, а так же желая поскорей освободить моего учителя Шрилу Мукунду. В то же время хотела я тут же отправиться на штурм логова Гургенова и при этом…

Не скрою, дел накопилось столько, что мне хотелось срочно бежать сразу в нескольких направлениях. Поэтому я сильно рассчитывала на помощь Буранова. Каково же было мое изумление, когда я увидела этого сукина сына беседующим… с Коляном.

«Давненько я с ним не видалась», — подумала я.

Однако встрече совсем не обрадовалась. Колян же, напротив, увидев меня, оживился, пришел в восторг и закричал:

— Вот она! Вот!

Я мигом оценила ситуацию: Буранов и Колян на одном конце коридора, я на другом, причем выход за моей спиной. И я, не взирая на некоторый возраст, припустила так, что юный Колян и вполне спортивный Буранов сразу поняли безнадежность своих намерений. В отчаянии, потеряв разум, они дружно завопили:

— Стой! Стой!

«Глупее ничего не придумали? — улепетывая, изумлялась я. — В такой ситуации просить меня остановиться могут только полные кретины. Их „стой“ лишь скорости мне добавляет.»

С этой скоростью я и отправилась к Тамарке. Выбора не оставалось. В любом случае ехать надо было к Гургенову, но теперь, когда узнала я какая он хитрая лиса, соваться в его логово в одиночку мне не хотелось.

Где-то томится и страдает без мамочки мой Санька, мой маленький ненаглядный сыночек; под Питером заточен в подвал чистейший человек — ачарья Шрила Мукунда, учитель мой дорогой, и никто, никто им не поможет! Я осталась один на один со своим горем, и помощи ждать совершенно неоткуда, поскольку очевидно, что и Доферти, и Ангира Муни, и Гургенов и Буранов и даже моя Тамарка — одна банда.

Что делать?

Из всех зол выбирать меньшее. Тамарка — единственный человек, на которого я хоть как-то могла рассчитывать. Уж не знаю, чем там Гургенов ее охмурил, но наши с ней годы дружбы враз на помойку не выбросишь. Пусть она, Тамарка, вся погрязла в гуне невежества и в гуне страсти, но не станет же она смерти моей желать? Никогда не поверю, что я утратила на Тамарку всякое влияние.

«Уж как-нибудь уговорю ее, одумается,» — решила я и двинула к старой подруге.

Едва я вошла в офис ее компании, как увидела свою Тамарку мило беседующей с молодым человеком очень приятной наружности. Его манеры, весь его облик говорили о том, что передо мной достойный мужчина, точнее парнишка. Тамарка, бессовестно кокетничая, давала молодому человеку дельные советы, он же внимал ей, выказывая настоящее сыновье почтение.

Долго наслаждаться их идиллией я не могла — нервы уже не те, потрепаны и ледяным купанием, и «братанами», и подвалом. На мое счастье бессовестный Тамаркин флирт закончился с появлением ее референта. Обласканный молодой человек, демонстрируя рвение, боднул густым чубом пространство и со всех ног помчался служить своей госпоже. Я же, глядя в спину удаляющейся Тамарки, поняла, что в разгар рабочего дня вряд ли смогу дождаться пока моя подруга обратит свое драгоценное внимание и на меня, а потому рискнула: набрала побольше воздуха в легкие и завопила:

— То-омааа! Черт тебя подери!